Аса подняла глаза и нахмурилась.
— А во второй?
— А во второй — не очень.
— Почему?
«Почему».
В памяти Таора всплыл Тиром, делящийся с ним секретами «мастерства». Как раз Тиром бывшему князю сочувствовал, ох, как крепко сочувствовал. Однажды ночью у огонька даже решил дать Таору несколько дружеских советов, поделиться личным опытом, так сказать. Запомнилось...
Таор поморщился.
— Это не для женских ушей.
В ответ Аса независимо вздернула подбородок и молча потянула из деревянного корыта темное намокшее полотно. На вкус Волка внешне она была не примечательной: пепельные волосы, серые глаза, небольшая горбинка на носу... Ничего особенного. Но её запах продолжал нахально дергать за нос.
Плохо скрывая раздражение — уже на себя — Таор наблюдал, как она еле отжимает ткань.
«Силы как у мухи. Не послушает же, попадется, дура».
Заговорил.
— Во второй раз он угостит тебя, заведет в глухое местечко, поцелует в щёчку, в шейку, просунет руку под юбку. Потрогает. Может тебе понравится, а может нет, неважно. Он не будет явно пользоваться силой. Просто будет успокаивать, обрабатывать тебя медленнее, аккуратнее. К этому моменту ты будешь думать, что Тиром хороший парень, который должен понимать, что ты приличная миса. Гарантирую, он и будет все понимать, уже понимает, как и я. Ты же знаешь, что мы чуем? Знаешь...
Она изумленно вздернула на него лицо, забыв про работу. Таор не смутился. Он не стеснялся подробностей: всё-таки видел, что не пятнадцатилетняя, должна понимать.
«Пусть пугается. Целее будет».
— Никто не станет разрывать на тебе одежду, но все случится неизбежно. Ты даже не признаешь, что именно происходит, пока не обнаружишь, что стало слишком поздно. В тот момент он немного придержит тебя. Это легко. После ты будешь думать, что виновата сама, что сама завлекла его своими прелестями, что он не устоял. Тиром тебе так скажет. Так все будет выглядеть. А ты не сможешь даже пожаловаться старейшинам, следов сопротивления не будет. Все будут знать, что ты сама пошла с ним.
Глаза Асы округлились, рот изумленно приоткрылся, на щеках проявился четкий алый румянец. Таор говорил откровенно, рассказывая все, что знал про Тирома. Говорил — и сам понимал, что уже перегибает палку.
«Заткни пасть!» — ругнулся на себя, но проклятый язык разойдясь, молотил как заговоренный.
— Как только он поставит на тебе свою метку, то по нашим законам будет иметь на тебя некое право. Он останется милым парнем. В какой-то день он приведет своих приветливых друзей. До конца твоего наказания они...
— Хватит! — Аса, понятно, не выдержала. — Хватит, я поняла. Не пойду. Ни с кем! Да и не собиралась.
Замолчал. За эти ценные советы он тогда размолотил Тирому лицо в кровь. Просто за то, что сученыш посмел думать, что они одного поля ягоды. Может и одного, хрен знает. Таор хотел бы надеяться, что нет.
Сейчас он стоял перед Асой, засунув руки в карманы, осознавая, что с извинениями напортачил.
— Извини.
Как и ожидал, прозвучало как огрызок, изобразить хоть сколько-нибудь мягкий голос не смог. Аса поежилась, будто ей стало холодно посреди теплого летнего дня.
— Зачем ты мне это рассказал? Про Тирома, — спросила все еще настороженно.
— Грехи замаливаю, — ответил снова резковато. С большей резкостью, чем хотел.
«Зачем рассказал» — хороший вопрос. Вообще-то он пришел задать совершенно другой вопрос, но отвлекся.
Аса неловко кивнула, опустила глаза. Она все еще держалась за штору. Таор видел, что она не может ее поднять.
