Не выдержав, выдернул из женских рук ткань, крутнул, выжимая воду. Та свободно полилась, орошая зеленую траву.
— Для чего тебе понадобились эти земляные корни? Рассказывай, — он в очередной раз предпочел проглотить её имя, — котлетка.
***
— ...корни нужны ей для лечения. Люди используют их для приготовления настойки от какой-то болезни, — Таор вытянулся перед Индиром. Он только что доложил все, что удалось узнать от Асы. Рассказал и о неизвестном Змее.
Индир подвигал губами, как бывало, когда он думал, помедлил. Он отложил бумажную работу и, откинувшись на стуле, сложил руки на груди. Проследив как старший медленно попеременке шевелит пальцами, Таор подвинул стул и без спросу деловито сел. Индир, занятый размышлениями, нарушения субординации не заметил. Он сам периодически забывал, что высокородный Таор уже не князь.
— Змей на нашей территории? Любопытно. И эускариот... Не припомню, чтобы нас он интересовал.
— Я уточнил. Грин сказал, что этот эускариот полезен на уровне моркови. В общем, говорит, ерунда.
Таор был далек от медицины, и не поленился уточнить про корень эускариота у местного лекаря. Ответ его разочаровал. Лекарь Грин практически посмеялся, отозвавшись о свойствах эускариота с крайним пренебрежением.
«Обычный корнеплод со стандартными свойствами. Может людям и помогает. Мы не используем. У нашего рода имеются более эффективные средства», — так он заявил. Не верить мнению лекаря у Таора причин не было.
Индир глянул на подчиненного одобрительно.
«Без указки смекнул разузнать, надо же. Инициатива — хорошо...»
Он тут же вспомнил, что перед ним простой Волк и сурово сдвинул брови, обнаружив его сидящим перед собой.
— Если его собирают Змеи — не такая уж ерунда. По крайней мере, им нужная ерунда... Хотя, к нам мог забрести и какой-то ординарный наглый Змей... — Индир поскреб ногтем по столу, демонстративно поднялся, сделал несколько шагов по комнате, усиленно двигая и губами, и бровями одновременно. — Информации мало, надо сказать, мало...
Таор кивнул, продолжая сидеть.
А вот это старейшину царапнуло. Замашки у Таора оставались княжескими. Мелочь по мелочи, да не в первый раз.
«Сам и не думаешь вставать, стервец зубастый? Будет тебе урок».
— Встань, — уже недовольно указал Индир. Он отвернулся к окну, продолжая думать. Услышал, как Таор отодвинул стул, не спеша поднимаясь.
— Значится так, — Индир начал говорить строже. — Пока некому предъявлять, да и нечего. Дело небольшое. Аспида этого попробуем поймать. Я стае кину клич. Теперь женщина... Нарушение, получается, пустяковое, а значит...
Таор с облегчением подумал, что сейчас старейшина прикажет освободить нарушительницу и согласно кивал, пока Индир говорил.
— ... а значит, мне она тут не нужна. Бери ее на поруки и через семь дней спокойно отпускай. Я напишу сопроводительное письмо прямо сейчас. Вручишь ей, когда отпустишь.
«На поруки?!»
Перестав наклонять голову, Волк нахмурился, встав на скрипнувшем полу кабинета устойчивее.
— Бэр?
В одно вопросительное слово он вложил все: и негодование, и удивление, и непонимание, и изрядное возмущение от перспективы. Какого, собственно, неуловимого змеиного зада, он должен брать человечку под опеку?
Индир сел за стол, неторопливо писал с минуту, затем поставил подпись, запечатал бумагу и поднял глаза на Таора, мгновенно определив, что тому требуется внушение. Старейшина умел быть жестким.
