Мы обошли большую лужу и двинулись дальше. Уже через четверть часа далёкий дымный столб превратился в уютный, будто приглашающий, дым печной трубы. Хутор стоял на краю небольшого березняка, венчающего холм, окружённый простирающимися в три стороны полями. Дальше по дороге, ещё западнее, уже виднелась большая деревня. И её я помнила. Как сон, будто картинку кто показал в детстве, а она и всплыла.
Время было ещё не позднее, мы вполне могли бы дойти и до деревни, но, не сговариваясь, свернули к хутору. Чего туда-сюда ходить-то? Всё равно надо и сюда заглянуть.
А на хуторе нам обрадовались как родным. Едва ворота отворились, и девчушка, что нам открыла, узнала кто мы и откуда, тут же чуть на шею не бросилась, причитая. Оказалось, что жена хозяина рожает, и роды очень тяжёлые – продолжаются больше суток. Местная повитуха выбилась из сил, стараясь помочь, но пока не преуспела, а деревенская колдунья отлучилась неделю назад в город, да так и не вернулась. Девчонку как раз послали узнать, не возвратилась ли колдунья – вдруг боги помиловать решили да дали ей знать, как она здесь нужна? Последняя надежда была на неё! Роженица была уже совсем слаба, хозяин рвал на себе волосы и цедил ядрёный самогон, но от переживаний так и не пьянел.
Но, по воле богов, последней надеждой оказались мы.
Эстэриол без лишних слов отцепил от себя заплаканную девочку, передал мне поводья Ниамо и уверенным шагом быстро направился в дом. Я, чуть отстав, пошла следом. За воротами распластался широкий двор, уходящий за дом справа, с хлевами и прочими хозяйственными постройками. Слева курятник и сараи, а прямо – большой белёный дом, где скрылся мой возлюбленный. Девочка забрала коня, чтобы отвести в стойло, а я, спешно доставая из сумки мешочек с зельями, поспешила в дом. Ну да, я не маг, да и травница начинающая, но хоть чем-то помогу. Если не роженице, то ревущим бабам и отчаявшемуся папаше. Всё же не зря с Инори на занятиях просиживала.
Хозяйскую спальню я нашла не сразу – в доме стояла оглушительная тишина. Когда я вошла, безмолвие нарушали лишь хриплое дыхание со стороны широкой кровати, где лежала бледная как Мора женщина, и тихие нашёптывания Эстэриола, полностью сосредоточившегося на работе. Я, стараясь не шуметь, подошла с другой стороны родильного ложа. Эст бросил на меня и мои зелья взгляд и кивнул, показывая, что справится сам. Тогда я принялась за остальных.
Достала склянку с успокаивающим и тонизирующим настоем, капнула несколько капель в кувшин с водой и дала выпить сначала повитухе, затем другим помощницам, сидящим на лавках по углам комнаты. Настой не только успокаивал, но и давал новые силы, что побледневшим и осунувшимся женщинам совсем не помешало бы. Что делать с хозяином, я не знала. Потому что, как будет реагировать зелье с алкоголем, предугадать не могла, ведь не знала ни количества, ни качества выпитого, поэтому решила пока просто понаблюдать за ним.
Ещё не совсем растолстевший, но уже лысеющий мужик лет сорока сидел на стуле подле кровати, уперев густые усы в ладонь, и глядел в одну точку. Тёмные круги под глазами говорили о бессонной ночи. Я невольно зауважала его. Не все будущие папаши так переживают за своих жён. Другой бы ушёл в деревню пить с мужиками и беспечно бы ждал, чем кончится, а этот явно переживает!
