А я плясала, забыв про всё. И что-то волшебное было в этом всём. Никакой магии, никаких заклятий, но меня не отпускало чувство какого-то преисполненного первобытным смыслом радостного торжества. Рождение новой жизни – не это ли самая священная магия на свете? Один из деревенских парней подхватил меня и закружил, радостно смеясь. Я ответила, но всё же вскоре отошла, не желая давать поводов для напрасных надежд. Он не расстроился, молодых девиц тоже прибавилось.
Повитуха привалилась к моему плечу и протянула кувшин с вином. Я отпила не раздумывая и почувствовала, что сейчас этот согретый в потных ладонях кувшин с облизанными краями и плавающими в нём волосами и мушками – самое сладостное и светлое угощение, несущее в себе благословение богов. Я обняла её, и она засмеялась:
– Какие же вы, дети! Молодцы! Век вам не забуду! Буду богов молить, чтобы жилось вам хорошо и славно, и чтобы у вас было деток побольше, да здоровеньких!
Я смутилась и поблагодарила, а она хитро усмехнулась и пихнула меня локтем:
– Твой-то, видать, ещё не домял тебя до приплода-то? Видала, как у него личико-то побледнело, когда дитятю на руки взял? Вот умора-то! Прям как мой Ярошка в первый раз! Тоже с лица сбледнул весь да чуть было не уронил-то дочку нашу! Эх, мужики-мужики! Все они такие, как в бой – так герои, а как до дела-то дойдёт – дети! Видь боги, дети!
Я тоже засмеялась, вспомнив лицо Эстэриола. И правда, такой сильный и серьёзный маг. Учёный! А перепуганный и обалдевший был, как мальчишка! Но ведь и правильно, это были его первые роды. Коровы с лошадьми это другое дело, а когда на руках лежит такой маленький и беззащитный народич... Бедняга Эстэриол! Даже жалко его.
Может, по-хорошему и стоило вернуться в свою тихую комнатку, устроиться под одеялом и выспаться. Оставить этих бесхитростных и весёлых народичей, но я так и не смогла. Луна освещала поля, полночь давно миновала, комары вились над разгорячёнными телами, тоже радуясь нашему пиру. Где-то вдалеке обиженно мычали коровы и возмущался разбуженный петух. Ночь раскрыла свои звёздные объятья навстречу нашему крошечному празднику. Алета смотрит на нас. Я знаю, что смотрит. И я уверена, что сейчас она улыбается...
7. Удивительное волшебство
А утром пришло похмелье. Нет, меня не тошнило, не мутило, и даже голова не болела, всё же вино было хорошим, а компания приятной, но встала я такая лохматая и опухшая, что без смеха не могла на себя в зеркало взглянуть. Эстэриол бесстыдно подшучивал надо мной всё утро, даже не сделав попытки помочь мне магически. Ну да, дисциплина. И вредность!
Когда мы вышли из спальни, нас у дверей поджидала одна из женщин. Если бы не наш громкий смех в комнате, который наверняка было слышно и в сенях, я бы решила, что она нас с рассвета тут дожидается. Столько почтения и восторженной благодарности было в её глазах, что я невольно смутилась. Впрочем, Эст тоже. Всё же практикует он совсем недавно и не привык к такому отношению.
Нас проводили до колодца, где мы смогли умыться и даже ополоснуться рядом за специальным высоким заборчиком. Пока мылись, кто-то наглым образом попятил всю нашу одёжу с забора, оставив взамен возмутительно чистую смену. Я с удивлением разглядывала две одинаковые простые рубахи и штаны на верёвочном пояске. Эст был немного выше меня, но комплекции мы были одинаковой, поэтому хуторские наряды на нас болтались одинаково нелепо. Но всё же, как приятно переодеться в чистое и пахнущее свежестью! Вместо башмаков стояла пара одинаковых лаптей, в которых мы прошлёпали обратно в дом, забавно дрыгая безразмерными задниками.
