- Бордель, - вздохнула я.
- Что вы сказали? – тут же переспросил инспектор.
- Вы, вроде, рыбу изображаете? – напомнила я ему. – Вот и вспомните рыбий язык. Лучше… - я мельком взглянула в очередной дверной проём и остановилась.
Через колыхание полупрозрачных бусин мне была видна картина, висевшая на стене – в саду, под цветущей сливой мужчина в красной рубашке лежал ничком на сухом дереве, обвивая его руками. Длиннополые одежды были распахнуты, и было видно, что нарисованный мужчина приспустил штаны и засовывает своё мужское достоинство в дырку от сучка.
- Смотрите, - я указала на картину, - а вам не кажется, что у него точно такие же залысины, как у покойника?
- Немного похоже, - признал Дандре, вглядываясь между покачивающимися бусинными нитями. – Красная рубашка… - и он замолчал озадаченно.
- Надо посмотреть на эту картину поближе, - сказала я и отвела в сторону занавеску.
Почему-то мне казалось важным посмотреть на это изображение. Почему-то это было важно…
Но рассмотреть её получше мне не удалось, потому что едва я переступила порог, передо мной как из-под земли выросла изящная фигура – женщина в бело-синих одеждах с золотой каймой. Заколки и гребни в её причёске были украшены синими камнями, а на шее красовалось ожерелье из зелёных нефритовых подвесок.
- Вам нельзя сюда, - произнесла она и выставила перед лицом длинную остро заточенную шпильку.
- Не глупи, Нюй, - посоветовал Дандре, но схватил меня за плечо, оттаскивая в коридор. – Мы всего лишь хотели посмотреть на картину.
- Вы сюда не войдёте, - повторила женщина и улыбнулась, изящно изогнув уголки маленького, ярко накрашенного рта.
- С чего это вы так решили? – поинтересовалась я.
- Она охраняет мой покой, - раздался вдруг незнакомый мужской голос.
Голос звучал глуховато, и мужчина говорил на китайском, но я прекрасно его поняла, потому что говоривший произносил слова, немного растягивая, чётко выговаривая все звуки, и интонация была плавной – как у моего преподавателя.
- И сделаю это с удовольствием и усердием, господин, - откликнулась куртизанка Нюй, не опуская своего оружия. – Не беспокойтесь, прошу вас.
- Мы и не покушаемся на ваш покой, - возразила я.
Раздался тихий смешок, а потом последовал приказ:
- Нюй, приподними штору, я хочу разглядеть госпожу суперинтенданта получше.
- Да, господин, - сладко пропела куртизанка и отвела нити бусин в сторону.
Слева, у дальней стены, на низкой постели, застланной разноцветным шёлком, полулежал мужчина в рубашке и штанах, как носили местные, но только не из полинялой ткани, а из чёрного шёлка, блестевшего, как зеркало. По чёрному шёлку бежала тонкая золотая вышивка, а лицо мужчины закрывала золотая маска с прорезями для глаз, ноздрей и рта.
- С чего бы это вам меня разглядывать? – спросила я угрюмо, уже не торопясь переступать порог.
- Мне кажется, вы могли бы быть прекрасным украшением моего цветника, - ответил человек в золотой маске. – Это так необычно, когда у женщины кожа белая, как опал, а волосы - как медь… А вот глаза у вас, кажется, тёмные?
Наверное, это из-за маски его голос звучал приглушённо, бархатисто, как будто мурлыкал огромный кот. Этот голос завораживал, заставлял замереть и прислушаться… Наваждение какое-то. Я мотнула головой, чтобы в голове прояснилось.
- Какого цветника? – переспросила я ещё строже. – Вы о чём?
Дандре осторожно кашлянул за моей спиной, а куртизанка, уже спрятавшая шпильку, засмеялась хрустальным смехом, изящно прикрывая рот рукавом.
