То, что никакого контракта не заключалось, никого кроме меня не интересовало. И как я буду объясняться с начальством по поводу самовольной отлучки на год – тоже не интересовало. Я просто исчезла с работы, во время дежурной смены, с оружием и документами – зашибись ситуация. После возвращения меня ждало стопроцентное увольнение, потому что в версию о похищении инопланетянами точно никто не поверит. Но думать об этом сейчас было очень рано. Сначала надо было прожить этот год, что мне отвели на испытательный срок.
Мальчишка-провожатый, которого инспектор крикнул на улице, вёл меня запутанными узкими улочками, между высоких каменных стен, за которыми росли цветущие сливы, и я лишь старалась не отстать, чтобы не заблудиться. Мальчишка щебетал на языке, очень похожем на китайский язык – путунхуа, которым я владела вполне прилично - но всё-таки с нюансами, которые я не совсем понимала. Когда мой босоногий провожатый указал на развалюху с битыми стёклами, стоявшую во дворе без ворот, и защебетал соловьём, пытаясь что-то объяснить, я подумала, что опять не понимаю каких-то местячковых диалектов.
Потому что это не могло быть префектурой. Больше всего это походило на притон для бомжей.
- Ты не туда меня привёл, - попыталась объясниться я с мальчишкой. – Мне нужна префектура… полиция!..
Он энергично закивал, тыча пальцем в развалюху, и даже запрыгал на месте, выкрикивая «префектура», а потом расхохотался и убежал, прежде чем я успела его задержать.
И что теперь делать?!.
Я оказалась на задворках города, одна, в каком-то замшелом китайском гетто, и совершенно не представляла, что делать дальше. Вернуться к городской полиции? Но Кэмпбелл опять пошлёт меня в префектуру… Попытаться найти её самой?.. Но у кого спросить? Вокруг, как назло, ни одного человека…
В развалюхе на первом этаже я заметила какое-то движение, а потом услышала весёлый женский смех. Что ж, хоть кто-то есть. Может, подскажут, где найти местное отделение полиции?
Балансируя, я прошла по доске, брошенной через грязный двор до дверей дома, и постучала в щелястую дверь.
- Входите! – раздалось изнутри на английском, и я толкнула дверь и осторожно переступила через порог.
Внутри царило ещё большее убожество, чем снаружи. Я увидела просторную комнату – с дощатым грязным и пыльным полом, с заляпанными стёклами в окнах, и почти без мебели. Здесь стояли лишь грубо сделанный стол, такой же стул, и что-то вроде шкафа – с покосившимися дверцами, на полках которого лежали кипы бумаг.
У одной стены располагался камин, в котором, несмотря на жару, горел огонь, и двое аборигенов – мужчина и женщина – сидели у огня на корточках, с какими-то мешками.
- Простите, - сказала я на английском, стараясь говорить простыми фразами. – Мне нужна префектура Мэйфен. Как туда пройти?
Мужчина и женщина оглянулись, и я поняла, что ошиблась – они не были аборигенами. По крайней мере, мужчина – точно. Глаза у него были не узкие, цвет кожи – вполне европейский, хотя одет он был по местной моде – в бесформенные штаны и рубашку, и в тряпичные чуньки, подвязанные вокруг щиколоток. У него были длинные тёмные волосы, которые он собрал в хвост пониже затылка. Но волосы немного курчавились, а у местных – были прямыми и гладкими, как шёлк.
Женщина оказалась совсем молоденькой девушкой – тоненькой, даже щуплой, с раскосыми глазами и припухшими скулами, как у китайцев, но волос у неё были не чёрными, а каштановыми, даже немного в рыжину. Волосы она закрутила в два пучка на макушке, и от этого походила на испуганную мышь. Одета она тоже была в местном стиле – в длинную до колен кофту с узкими рукавами, узкую юбку с высокими разрезами по бокам, и в узкие штаны с манжетами на щиколотках.
