Взмах крыльев. Черно-белых, словно она и сама еще до конца не определилась, какой остаться. От белого нестерпимо больно самой, черный же причиняет боль всем, кто оказывается рядом.
Во сне это не так уж важно.
Снова взмах, на этот раз сильнее, увереннее. Порыв ветра поднял к самой вершине раскидистой магнолии. Голубка снова не обратила на Эстеллу никакого внимания. Обида на миг кольнула в груди, но Эстелла тут же прогнала это глупое детское чувство прочь. Подлетела ближе, заметив, что голубка чем-то очень уж увлечена.
– Здравствуй, мама.
Ответа не было. Голубка лишь дернула головой в ее сторону, тихонько курлыкнула, словно самой себе. Крепко сжала в клюве тонкую ветку. Такую же, как десятки других, уложенных в круг. Идеально ровный, аккуратный, как и все, что мама делала.
– Что это? – спросила Эстелла, хоть на ответ и не надеялась. Да и сама поняла, стоило приглядеться.
Гнездо. Наверное, будет удобное. Мама всегда любила уют, так к чему менять привычки? А голубка тем временем отлетела на несколько секунд, вернувшись с засохшей, но все еще хранящей аромат лета веточкой лаванды. Словно завершающий штрих, без которого композиция не будет цельной.
Эстелла нахмурилась, встряхнула головой в попытке избавиться от воспоминаний, что нахлынули вместе со сладким дурманом.
Хотелось умчаться прочь, но не было сил даже пошевелиться. Прямо как тогда, в театре «Инкансо». На представлении с ней в главной роли. Представлении, изменившем все. Навсегда. Сама того не заметив, она оказалась внутри гнезда. Мягкого и теплого.
– Разве плохо, когда все просто и понятно? – спросил глубоко внутри мамин певучий голос. Эстелла огляделась, но голубки рядом уже не увидела. Да и была ли она? А внутренний голос тем временем продолжал: – Разве не лучше, если решать приходится кому-то другому?
– Как решали за тебя? – усмехнулась Эстелла. Собственный голос звучал непривычно хрипло. – Скажи, ты была когда-нибудь счастлива?
В ответ – лишь молчание. Эстелла вдруг почувствовала, как дыхание перехватило от необъяснимого ужаса. Тишина. Но вокруг не было пусто. Словно десятки пар глаз смотрели на нее, не отрываясь. Ждали, что она станет делать. И если ошибется – набросятся без раздумий.
Выглянувшая из-за туч луна осветила поляну под деревом. Эстелла уже приготовилась увидеть знакомые лица, смотреть на которые хотелось меньше всего. Тех, кто так часто приходил к ним в поместье на приемы, а на самом деле решал дела Совета. Тех, кого сегодня видела в гостях у Ратлинов.
Но сейчас здесь были вовсе не люди. Плескающаяся в непонятно откуда взявшемся пруду золотая рыбка выпучила глаза. Ласка бесшумно скользила в траве, ни на миг не останавливаясь, как и золотистая змейка. Они словно играли друг с другом в им одним понятную игру. Рысь посматривала на них с надменным видом. Чайка с противным криком подлетела и уселась на край пруда, получив от рыбки порцию брызг…
Эстелла отчаянно надеялась, что они, как и голубка, не заметят ее. Пусть не заметят. Это ведь просто сон. Ее сон. И в нем все должно быть так, как она захочет.
Должно. Но не в этот раз.
Все собравшиеся разом посмотрели на нее. Выжидающе. С почти нескрываемой надеждой. На что? Этого она не могла понять. Сделала судорожный вдох, вдруг сорвалась с ветки и камнем полетела вниз. Крылья не слушались, остались прижаты к бокам.
Вниз, все быстрее. Вместо тишины – свист в ушах и странный скрежет. Долго. Такое долгое падение.
