Всю ночь?!
И только это сказать ты можешь мне сейчас?
Уж нет, настал твой смертный час!
Сейчас поведаешь все тайны ты свои!
ДАВИД (СМЕЯСЬ):
Кто, я?
Держи пошире уши,
А то пропустишь тайны все мои!
АХИЛЛ (УЛЫБАЯСЬ И НЕМНОГО ХМУРЯСЬ):
Не смоей молчать, сейчас же говори!
Поверить не могу, как наважденье.
АХИЛЛ (ПРОДОЛЖАЕТ):
Ну все, мой друг, теряю я терпенье!
Иду я в бой, серьезно говорю!
И гнев мой ты познаешь в полной мере!
Еще… Минуты две я подожду.
ДАВИД (УЛЫБАЯСЬ):
Ах так?
Готов принять твой вызов,
Ты там стоишь, быть может, подойдешь?
Я жду, друг мой, когда же ты начнешь?
СЛОВА АВТОРА:
Ахилл одним движением оказывается у кровати Давида, отодвигает полог, берет в руки его подушку и в следующее мгновение наносит удар подушкой по голове Давида. Давид с удивленным и в тот же момент смешным видом бросается за другой подушкой и бьет ею по голове Ахилла. Ахилл не растерялся и снова бьет подушкой Давида, и попадает ему по лицу. У Давида на лице застыла глупая гримаса от неожиданного удара. Он разворачивается и пытается снова ударить Ахилла, но промахивается и падает. Падая, он видит, как его младший брат спешно пытается выбежать из его комнаты. Он резко поднимается и бросается за ним в погоню.
АХИЛЛ (ОБРАЩАЯСЬ К АЛЕКСАНДРУ):
Мой брат, спаси скорей!
Меня убить хотят,
Спеши на помощь мне,
Прости меня за это утро
И лягушонка на твоей ноге!
АЛЕКСАНДР:
В чем дело, что случилось?
Я слышал шум, но…
СЛОВА АВТОРА:
Как только Александр произнес слово «но»…
Подушка Давида прилетает ему прямо в лицо. От удара швы подушки расходятся, и все перья, которые были в ней, в один миг оказались на голове, лице и во рту Александра.
СЛОВА АВТОРА (ПРОДОЛЖЕНИЕ):
Немая сцена продлилась несколько секунд. Александр вскакивает на кровать, берет свои подушки и начинает размахивать ими, как мельница в поле. Началась настоящая битва, которая стала слышна во всех концах замка и даже на улице, так как окна спальни Александра были распахнуты настежь.
Когда слуги и Данте поднялись в комнату Александра, описать одним словом увиденное было невозможно. Вокруг были одни перья, как будто шел новогодний снег прямо в спальне Александра. Дети размахивали полуразорванными подушками, из которых все еще вылетали перья. Нельзя было понять, кто из них Давид, Александр или Ахилл. Все они были в перьях с ног до головы. Единственное отличие – Александр был еще в ночной рубашке и практически без штанов.
ДАНТЕ (УЛЫБАЯСЬ):
Прекрасно! Ничего не скажешь!
Три рыцаря вступили в бой кровавый
В доспехах, при мечах и в латах,
Да нет, один как будто без штанов.
АЛЕКСАНДР:
Да, верно, я был не готов.
Они ворвались без предупрежденья,
Какие там доспехи!
Одежд я даже не надел.
С постели лишь свалиться я успел,
Пришлось мне биться в этом виде,
Прости, что вас я не увидел.
АЛЕКСАНДР (ПРОДОЛЖАЕТ):
Но храбрость не в штанах, отец,
Она внутри наших сердец,
Ты сам об этом говорил.
ДАНТЕ:
Ты прав, я это не забыл,
Но кто мне объяснит,
В чем дело? Кто это затеял?
Наверно, знаю, но спросить хочу.
ДАВИД (УЛЫБАЯСЬ):
Тебе отгадка по плечу,
Наверное, ты знаешь,
Но вот кто именно,
Сказать не сможем мы.
Пожалуйста, за это нас прости.
ДАНТЕ (УЛЫБАЯСЬ):
Ответа я другого и не ждал,
Возможно, даже его знал.
Лишь так спросил, утешить любопытство.
Уверен, он расскажет это лично.
СЛОВА АВТОРА:
Данте с улыбкой посмотрел на Ахилла.
АХИЛЛ (УЛЫБАЯСЬ):
Прости, отец,
Дурачились мы только,
Но огорчить тебя мы не хотели —
