Оциус долго рассматривал меня, будто что-то выискивая, но потом качнул головой:
– Я слишком приметная фигура. Справишься сама…
– Ты что, боишься? – шутливо передразнила его же вопросом.
Наконец, Оциус расслабился и тоже улыбнулся.
– И как же ты раздобыла приглашение?
– Всё-то тебе расскажи, – рассмеялась я, запрыгнула на кровать, скрестила лодыжки и села. – Ну, слушай…
И когда поведала о знакомстве с королевским библиотекарем, партнёр счёл это успешным началом нашего предприятия.
– А какой наряд выбрать для приёма? Уверена, в Мингале они более изысканные, – поинтересовалась, подбрасывая мешочек с монетами.
– Этим нарядом я займусь сам, – многозначительно выдал Оциус, долго не сводил с меня взгляда, а затем просто кивнул и направился к двери.
– Отлично! Меньше хлопот, – и по-детски беспечно вскочив на ноги, ухватилась за колонну, держащую балдахин, деловито спросила вслед: – Мне нужно знать что-то ещё перед тем, как я войду во дворец?
Оциус оглянулся и повёл плечом:
– Не делай глупостей.
На это я растянула снисходительную улыбку, но согласно моргнула.
Ночь была полна размышлений. Сначала перед глазами рисовались ходы и возможные открытия завтрашнего дня, и азарт заставлял сердце биться быстрее, не давая уснуть. А затем закралась неугомонная мыслишка, что я слишком романтизирую задуманное мероприятие. Но почему-то Оциус так доверился мне – незнакомке даже для самой себя?
Кем же я всё-таки была и что заставило меня жить такой жизнью? И если продолжить ею жить, то не приведёт ли это к повторению прошлого? Такое ремесло не может оставаться всегда безнаказанным. А рассказанное обо мне Оциусом было очень похоже на правду, но, убеждена: оставалось что-то, о чём, возможно, не знал и он сам. Определённо, он не предполагал, какой я могу быть на самом деле. Я и самоё себя поражала.
Однако к утру уснула с единственной мыслью: следует взять пробу, затем и делать выводы о деле и о себе.
После лёгкого завтрака, почти не спавши, я выбрала самое неприметное чёрное платье под горло без нижней юбки и чёрный лёгкий плащ с капюшоном без опушки. Хотя день обещал быть прохладным. Высоких сапожек без каблуков не было, это собиралась исправить на ярмарке. Волосы оставила виться по спине, связав височные пряди на затылке в незамысловатый узел.
А после Оциус доставил меня в экипаже на окраину Мингалы.
Мы остановились в проулке недалеко от ярмарочной площади, и наставник, всю дорогу хмуро глядевший в окно, повернулся, пристально осмотрел мой внешний вид и заговорил:
– Почему сразу не оделась в приличествующий наряд?
– Ярмарка – не слишком чистое место, – спокойно выдала я. – Жаль было бы испачкать платье.
– В Мингале довольно чисто.
– Я ведь неместная, дорогой наставник, – улыбнулась невинно. – Сужу по тому, что видела дважды.
Он махнул рукой в перчатке и снова задумчиво уставился в окно.
– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь?
Я посмотрела на конверт-приглашение, лежащий рядом на сиденье, и усмехнулась:
– Честно сказать, нет. Но всё получается само. Не знаю как. Возможно, это всё опыт: душа помнит, а голова нет. Но я доверяю нутру.
– Будь осторожна, – неожиданно коснулся руки Оциус и крепко сжал её, будто чувствовал, что я задумала. Даже через перчатку ощутила его горячую плоть. И это почему-то уверило в том, что всё делаю правильно, даже если не представляю, что меня ждёт.
– Очевидно, нет надобности утверждать, что буду. Твой рассказ обо мне этому свидетельство.
