Плохо соображая, что делаю, я торопливо натянула на себя не по размеру большой свитер, растянутые штаны и носки из разных пар, повесила на шею фонарик, приготовила сэндвич с конфитюром и сбегала наверх проверить, как там мама, которая уже работала за компьютером.
– Спагетти в холодильнике. И выпей молока, это полезно, – сказала я и поставила ей на стол будильник, чтобы она не забыла поесть, после чего помчалась вниз и на улицу, к убежищу в виде только что подъехавшего автобуса.
Заметив Джерм, я выдохнула, наконец расслабившись. При виде её знакомых веснушек и как она нетерпеливо машет, чтобы я скорее села, я почувствовала себя в безопасности, хотя к её глупой подводке сегодня добавился блеск для губ.
Я плюхнулась на сиденье рядом с ней одновременно с тем, как автобус тронулся, и уже собралась рассказать ей обо всём случившемся ночью, но она меня опередила:
– Кажется, у Элиота Фалкора ротовирус. Он ведёт себя как-то не так – думаю, у него жар. Я попыталась сунуть ему под мышку градусник, но его подмышка не совсем подмышка… ну, ты понимаешь.
О да. Элиот Фалкор – это игуана Джерм, и его подмышки действительно не совсем подмышки в привычном понимании.
Джерм затараторила дальше, не давая мне даже слово вставить и как обычно, совершенно не заботясь о том, чтобы сбавить тон:
– Может, он что-то подхватил вчера в парке. Я всё ждала, что его вот-вот вырвет. В смысле я не думаю, что игуан в принципе может тошнить, но он был весь зелёный. И не обычно зелёный, а рвотно зелёный. И я читала в «Любителе рептилий»…
Я покосилась на других входящих в автобус ребят. Может, её прервать? Вдруг её услышат?
– Ты смотрела вчера новости – ту часть про белых медведей? – Джерм была повёрнута на последних сводках и часто не спала ночами, переживая из-за увиденного, или возмущалась на следующий день. Даже я, редко смотрящая новости, не могла не заметить, что они становились всё мрачнее и ужаснее.
Она проговорила про белых медведей всю дорогу – от кладбища Сипорта времён Гражданской войны до Площади основателей в центре нашего городка.
– Иногда мне кажется, что миру скоро конец, – заявила Джерм и продолжила подробным пояснением почему.
Так она и проболтала, не замолкая ни на секунду, и я оглянуться не успела, как уже шла рядом с ней к школе, сгорая от нетерпения поделиться своим секретом. Но при свете дня мои страхи перестали казаться такими уж серьёзными. Чем дольше я смотрела на ребят вокруг, ведущих себя как обычно, на скучающее лицо водителя автобуса, на привычный поток машин, въезжающих на школьную парковку и выезжающих с неё, тем больше уверялась, что мне всё приснилось. Трудно верить в существование привидений в мире, где какой-то мальчик швыряется через весь автобус рыбной котлетой.
А когда мы подходили к двойным входным дверям, Джерм, немного смущаясь, сказала, что собирается выступить на воскресном смотре талантов вместе с Биби Уэст, и я едва не упала.
Если что-то в нашем классе и было незыблемо, так это тот факт, что во втором классе я укусила Биби Уэст, потому что она звала Джерм «Джермой Фартли
