Троянский Конь —
Это гигантское деревянное животное
Стоит у киностудии «Ленфильм»!
В чрево вход – железные ворота.
Грохот!
И они открыты!
И в чёрной глубине —
Геенна – бездна – преисподняя!
Люцифер дышит красным пламенем!
Евгений Евгеньевич Еней:
Нет! Это не Троянский Конь,
Который звал Ленинград!
Громкий и зловещий колокольный звон!
Раскаты боя барабанов!
Конвой красноармейцев идёт строем —
Прощай, Еней!
Ищи Трою и себя – Энея!
Найди своё кино – свою судьбу
В снегах, песках, буранах Казахстана!
Стук в дверь. Я у Воспитателя:
Эй, Воспитатель! За дверью моя мама!
Я пришла раньше! Зову к чаю…
Мой Воспитатель набрасывает на меня
Мамину верблюжью шаль —
Морозу лишь секунда – из двери в дверь,
И наша келья!
Гостеприимный сбитый отцом стол…
Тикают часы
С кукушкой – ленивой, но любимой…
Слышно – кипит чайник…
Мать кладёт мне подогретую утреннюю кашу.
Ложку рыбьего жира! Открой рот!
Сейчас! Потом будет мой сюрприз!
Фу! Скорей налей мне чаю!
Как люблю я сахарин, размешиваю три порции,
Кручу ложку, касаясь стенок чашки – чашка поет…
Отвлечь может только благоухающий сюрприз:
На сковородке шкварчат оладьи.
Мне удалось достать муки!
Молча жую. Я и мой желудок радуются.
О мой бог! (О нет! Я атеист!)
Опять их бесконечная беседа!
Пусть поговорят!
И они говорят-говорят-говорят…
О! Мой Воспитатель
Вспоминает
Какой-то древний эпизод!
О мой бог! Люди жили так давно?
Мне всё равно…
Моя жизнь ребёнка – бесконечна…
Но может он что-то
Интересное расскажет?
Но как понять, как разобрать, что он скажет?
1923-й год? Это же почти двадцать
Лет назад?
Да, Люба! Приехал к вам… И как сейчас
В карманах пусто – в Ленинграде… И, конечно, дождь
В этой Колыбели пролетарской революции…
И не как турист-капиталист – голодный, бедный,
За плечами ранец…
Мой Воспитатель улыбается,
Мама смотрит на него, не удивляясь…
И знаешь, Люба, даже не было зонта…
Такой я недотёпа-иностранец.
Но смешная плетёная корзина мной была взята…
Я был таким всегда…
Нет… Не всегда, наш добрый Пусенька…
Финский вокзал. Людей немного.
И всё не как в моей Европе. И моё сердце билось
По-другому под проливным дождём…
Я уже на Невском! Люди бегут спешат…
Промок до нитки.
Остановился – гигантская афиша!
Ярчайшие большие буквы!
Изучаю…
И русский я не выучил! Ваш недотёпа!
С трудом читаю —
Кабинет доктора Калигари!
О! Назубок я Калигари знаю!
Ура! Я там, где надо быть! Мой экспрессионизм!
И, о! Моя архитектура —
Арт-деко – Кинотеатр Пикадилли!
Моя религия – мой оптимизм!
Я помню, Пусенька!
Потом он назывался «Эрос». Я в нём смотрела
«Поцелуй» – с Мэри Пикфорд…
Такой смешной был фильм…
О, Любочка, безобразие страны СССР!
В прокате был без разрешения звёзд!
Наконец меня он замечает:
Владимир, ты, что? Уснул?
Кто? Я? Да, хочу спать…
Могу уйти…Я знаю, где моя кровать…
Мама очнулась от Воспитателя рассказа…
Ты кашу не доел, допей хоть молоко
И на кровать.
Да Люба! Пару слов о том, как я стал Кинемато —
Графистом в Пикадилли…
Рассказ о том, как Воспитатель стал
Кинематографистом пропал —
Я уже устал…
Последние слова, которые услышал:
Я вошёл в широко
Распахнутые двери Пикадилли…
И засыпал я с рифмой:
Пикадилли – Крокодили…
Пикадилли – Крокодили,
Пикадилли – Крокодили…
