Воспоминания Анатолия. Документальная трилогия. Том первый - страница 19



Рассудительный оппонент, недоверчиво взял в руки, мой несуразный пистолет. Который заканчивался, найденной на дороге, латунной гильзой, насаженной на подструганный ствол и осмотрев капсюль, деловито произнёс: «Погляди-ка сам! Пистон пробит, оружейным бойком, а в гильзе давным-давно, нет пороха!». Мы стояли на берегу Июса, возле костра… На котором старшие ребята, жарили пескарей, нанизанных на тальниковые прутки.

Забрав пистолет, я раздражённо выкрикнул: «Щас, выстрелит!». И засунул его, концевой гильзой в костёр… Наблюдавшие, за моими действиями ребята, обидно засмеялись, а преисполненный уверенности паренёк, очевидно изрёк: «Упрямый ты, Тарас! И глупый!». В этот миг, наш спор был прерван, громким взрывом! Из костра полетели угли, в сопровождении ярких змеек, взвившихся искр, а мой брошенный пистоль, отлетел в сторону. Ребята, испуганно отскочили в стороны, тогда как я, подхватив дымящийся пистолет, торжественно заголосил: «Ага! Я ведь предупреждал! Теперь поверили?!». Потрясённый оппонент, беспомощно развёл руками и тихо вымолвил: «Не понимаю…».

Невероятная победа, компенсировал с лихвой, мои физические страдания, выпавшие на начало дня! Когда острым ножом, с закруглённым концом и литой рукоятью, прибранным на кухне, я вместо дула пистолета, остругал указательный палец, левой руки! Кусок плоти, повис на коже… Боль была терпимой, но вид брызнувшей крови, меня очень напугал. Громко завизжав, я отбросил отвратительный нож, а когда немного успокоился, то приладил отрез на место, зажав правой рукой. Из дома, выскочила встревоженная мама! Которая заметив краденый нож, влепила мне ощутимый подзатыльник. После чего, со знанием дела, она чистой тряпицей, завязала пострадавший палец.

По бытовавшему мнению, Советских ребят, полученные порезы и ссадины, свидетельствуют о бесстрашии, пострадавшего мальчика. Который однажды, станет воином Красной армии, а потому заметная рана, всегда была предметом, тайной гордости её владельца. Правда, не в моём случае… Ведь поутру, я визжал на всю округу, словно девчонка! Отчаянно позабыв, что такое поведение, считается греховно трусливым.

Поэтому теперь, я не выставлял забинтованный палец на обозрение, опасаясь насмешек… Причём выстрел, мне не удалось обосновать! Ведь тогда, я просто не знал, о существовании в оружейной практике, особых инертно-агрегатных состояний, порошковых взрывчатых веществ, приводящих к отказам…

Поздней осенью, в нашем огороде собрались мужики, чтобы помочь разделать борова, выросшего за лето. Накануне вечером, отец зарядил патроны крупными жаканами, а поутру прицелившись, выстрелил тяжёлым дуплетом. Раненый боров визжа, ринулся наутёк, но после тройки шагов, упал замертво. Его тушу опалили соломой и начали разделывать. Немного понаблюдав, за действиями взрослых, я отправился прыгать, на подмёрзших лужах…

Ясное солнце, пригрело к обеду и дворовые лужи растаяли. Поэтому я, снял и повесил на плетень, жаркое пальто, а немного погодя, наигравшись вволю, зашёл в дом. Вот когда, наша вторая свинья, убедившись в том, что пальтишко, благополучно позабыто… мстительно похрюкивая, из-за убийства друга… сдёрнула его вниз и яростно разорвала! За проявленное ротозейство, мне попало от отца, поскольку с большой любовью и изысканным вкусом, его недавно выкроила и пошила, наша мама.

В пятилетнем возрасте, я научился кататься на коньках. Вид которых, по сей день в подробностях, восторженно хранит, моя память. Невзирая на то, что они были разноразмерными и неказистыми. Например правый конёк, как мы тогда называли, был «полной снегурочкой», тогда как левый «полуснегуркой». Поэтому мой отец, спилил напильником, а затем подправил абразивным бруском, штифты их подпятников, выровняв по высоте. После чего, из отрезов сыромятной кожи, он сделал ремешки креплений.