Жан-Люк закрыл журнал и бросил его на пол.
– Жан-Люк, не надо! – крикнул Робер.
– Меня зовут Фердинанд, – сказал Жан-Люк и расстрелял журнал из автомата. Как только дым от стрельбы рассеялся, стрелок, недовольный результатом, вставил новый магазин и опустошил его в ту же цель.
– Всё! – крикнул Жан-Люк. – Идём убьём эту тварь!
– Корабль ведь большой, – сказал Ингмар, – мы его все долго будем так обыскивать. Может, лучше разделиться по одному?
– Вот и разделимся! – крикнул Жан-Люк. {– Вы что, дебилы?!} – По пути каждый будет уходить в свой узел коридора. Всё пошли!.. Ясудзиро, тебя это тоже касается. {– Если вы разделитесь по одному, нечто в кого угодно сможет превратиться! Ну и дебилы!} – Ясудзиро открыл глаза и, поглядев на злобное лицо Жан-Люка, нехотя сложил веер, поднялся и взял автомат. – Кэндзи, и тебя.
– А? Да, я сейчас, – сказал Кэндзи, сидя на стуле голым по пояс. Он наносил на кожу непонятные иероглифы маленькой кисточкой, окуная её перед этим в банку с краской. – Идите, я вас догоню.
Космические солдаты с готовностью кивнули друг другу и вышли из лаборатории.
Шеренга солдат бежала по коридору на раздававшийся по нему испуганный крик. Они прибыли в лабораторию и увидели, как Андрей истошно вопит, со страхом уставившись на сидящего на стуле Кэндзи: голова его была опущена, кровь из перерезанного горла залила под ним пол. Сама лаборатория горела открытым огнём.
Жан-Люк взял со стены огнетушитель и рывком направил его на пламя, тот, не вытерпев такого резкого движения, опустошил всё содержимое своего желудка на огонь. Когда пыль от рвоты рассеялась, стало понятно, что ничего из лаборатории не уцелело: монитор компьютера марки Sanshō взорвался, не выдержав высокую температуру, та же участь постигла колбы, реторты и разные другие склянки.
Андрей продолжал истерично кричать. Жан-Люк подошёл к нему и успокоил его, нанеся две солидные пощёчины.
– Что произошло? – спросил он у Андрея. Андрей не отвечал, тогда он ударил его ещё раз. – Что здесь произошло? Я тебя спрашиваю!
– Я-я пришёл и-и-и у-увидел вот! Кэндзи и огонь! – заикаясь кричал Андрей, испуганно переводя взгляд с умершего на живого.
– Это я сам вижу! А что до этого было?
– А-а я откуда знаю?! При мне уже всё так и было!
– А если ты это сам сделал? – сказал ему Робер. – Зачем ты сюда зашёл?
– А-а куда мне было идти? Вы сами меня первого отправили в узел, а-а сами пошли дальше. Вот я и закончил быстрее.
– Стэнли никто не нашёл? – спросил Жан-Люк у присутствующих, те дали отрицательный ответ. – А ты, Андрей, ты не видел Стэнли?
Андрей замычал, мотая головой.
– Теперь мы никак не узнаем, есть среди нас эта тварь или нет, – сказал Ингмар, осматривая руины лаборатории.
– Даже Будда его не спас, – сочувствующе заметил Федерико, стоя рядом с Кэндзи.
– Я от этой твари живого места не оставлю! Я уничтожу у ней каждый атом! – заявил Жан-Люк, со злостью сжимая автомат, когда он и остальные пять сослуживцев сидели на кухне.
– Как вы не понимаете, всё, что здесь происходит, зависит не от Зоны, а от нас! – заговорил Андрей, чуть ли не плача. – Ваши методы здесь не работают. Когда человек родится, он слаб и гибок, когда умирает, он крепок и чёрств. Когда дерево растёт, оно нежно и гибко, а когда оно сухо и жёстко, оно умирает. Чёрствость и сила – спутники смерти, гибкость и слабость выражают свежесть бытия. Поэтому что отвердело, то не победит.
