машины, которые как не собирались останавливаться, останавливались из-за разбитых стёкол, то на тех, кто выходил из этих машин, набрасывались с кулаками, а сами машины переворачивали. Но куда кого-то из раненных можно было довезти? И больницы были разрушены, и дороги были местами засыпаны обломками рухнувших зданий. И там, где уже невозможно было проехать, машины останавливались в длинных пробках. Отцу пришлось спать у костра в течение пяти ночей. Он всё это время не снимал обувь. Когда он разулся, то обнаружилось, что у него ноги сильно распухли. После произошедшего землетрясения УЦЕЛЕВШИЕ стали бояться оставаться в тех домах, которые устояли. И ночевали ОНИ у костров. В мёртвой тишине ПЕРВОЙ тёмной-претёмной ночи отец услышал доносившиеся из под развалин швейной фабрики крики о помощи. Он поднялся, перешёл на ту сторону шоссе, поднялся на железнодорожную насыпь и остановился. Что он мог
СДЕЛАТЬ? Что он мог
СДЕЛАТЬ для оказавшихся в холодном плену? Как он мог добраться до задавленных, но ещё живых людей? Постояв, он повернул в обратную сторону и вернулся к костру. Уже на
ВТОРОЙ день после землетрясения начались грабежи. Несколько мародёров было расстреляно на месте без суда и следствия. Пыльные изуродованные тела погибших, которые были извлечены из-под развалин, лучше было не оставлять без присмотра, если на пальцах были золотые кольца, а на мочках ушей оставались золотые серьги. Находились такие, которым хватало нескольких минут, чтобы отрезать пальцы с кольцами, вырвать серьги, разорвав мочки ушей. В ПЕРВЫЕ дни тела погибших хоронили без гробов. Тела хоронили, заворачивая их в ковры или отрезок какой-нибудь ткани. Это уже потом в город привезли очень много гробов, которые
КРУГОМ раскладывали
КУЧАМИ. Когда в разных местах уже лежали
КУЧИ гробов, на центральной площади города КРУГОМ валялся брошенный хлеб. И так много было этого хлеба, который выкинули и бросили, что из него можно было собрать ЦЕЛУЮ
КУЧУ хлеба. Почему так много было брошенного хлеба? Потому что много было таких, кто хватал его с лотков только для того, чтобы один-ДВА раза откусить, а остальное выбросить. И сметану можно было увидеть, которую выбрасывали ящиками, потому что хватало таких, кто старался брать не по одной или ДВЕ баночки, или три, или четыре баночки, а сразу ящик сметаны, или сразу
ДВА ящика.
Когда с разных мест стала поступать помощь, и из Душанбе прибыли для оказания помощи ДВА-три десятка человек, работавших в одной из автоколонн. Они расположились в своих палатках на другой стороне дороги от общежития, на полосе между шоссе и железными дорогами. И отца позвали перебраться в одну из тех палаток. Палатки были СДЕЛАНЫ из толстого войлока, который держался на деревянном каркасе. Снаружи эти палатки были покрыты брезентом. Отец с трудом снял обувь со своих ног. Пять суток он не снимал её, и они сильно распухли. Когда отец приютился в палатке, он обратил внимание на один грузовик. Заводские ворота поздно ночью открывались, и этот грузовик, как по какой-то «тревоге», несколько раз выезжал, куда-то уезжал, возвращался, чтобы снова куда-то уехать. Всю ночь этот грузовик куда-то уезжал. Вскоре выяснилось, что это ПРАВИЛЬНЫЕ из ПРАВИЛЬНЫХ втайне от остальных под покровом ночи вскрыли контейнеры, отправленные из Чехословакии. Это коробки с чешским сервизом грузились и вывозились с территории завода, чтобы НАПОЛНИТЬ им свои устоявшие одно- или
