на то, чтобы одними кулаками попытаться одолеть ЕГО, и с заметавшимся взглядом стал искать что-то подходящее, что можно было схватить и чем можно было ударить. Он
ПОТЯНУЛСЯ к граблям, стоявшим в углу с лопатами и мётлами. НИКТО был готов к удару, но как-то
ЛЕГКО ЕМУ удалось оказаться за дверьми на крыльце. От удара по двери на уровне ЕГО головы грабли сломались. Прапорщик с одним уже черенком в руках бросился к НИКТО. А ОН спокойно хлопнул дверью прямо перед самым носом прапорщика, спрыгнул с крыльца, сбросил тапочки и босиком побежал в тёмную глубину части. – Я тебя всё равно поймаю! – крикнул ЕМУ остановившийся прапорщик. – Не поймаете! – Я с тобой всё равно
РАЗДЕЛАЮСЬ! – Сначала найдите!… Товарищ прапорщик! Вы – не человек! НИКТО ещё больше углубился в темноту, где решил немного подождать, пока всё остынет. Издали, из темноты, ОН стал наблюдать за освещённым местом у входа в роту материального обеспечения, где «деды» собрались на крыльце. Оттуда один из них направился в сторону НИКТО и стал звать ЕГО пойти с ним. – Пошли. – Куда? – Пошли. Посидим на крыльце. – Нет. Не нужно. – Пошли. Не бойся. – Я не боюсь. Просто не нужно
ДЕЛАТЬ продолжение. – Пошли. Если он попробует тебе хоть слово сказать – мы его так
ОТДЕЛАЕМ, что не обрадуется. Пусть убирается в свою столовую. Я могу всю ночь просидеть на крыльце. Это никого не касается. Я на «отбой» отправился и по «подъёму» буду стоять в строю. А в это время могу спать, могу и не спать, – сказал «дед» из Новосибирска. – Нет. Я не хочу продолжения. Иди один. Этот «дед» вернулся на крыльцо к оставшимся там. Через несколько минут снова появился прапорщик и направился в их сторону, по всей видимости, с намерением продолжать наводить порядок, с намерением всех там разогнать. Но находившиеся на крыльце как с какой-то угрозой ему что-то ответили, и один из них даже встал как с готовностью осуществить сказанное на
ДЕЛЕ. Никто с крыльца не ушёл. Этому прапорщику самому пришлось убираться. Утром НИКТО рассказали о том, как подошедшему и раскричавшемуся прапорщику, который, видимо, решил, что произошедшее только ещё больше давало ему право продолжать давать разгон «дедам», взяли и сказали, что если ему мало, то ему могут ещё добавить, и хорошо добавить, что он ещё и за «козлов» может ответить. И, видимо, прапорщик почувствовал, что эта угроза далеко
НЕПУСТАЯ,
СДЕЛАЛСЯ сразу мягче и счёл за лучшее самому уйти и оставить «дедов» в покое. Один «дед» стал рассказывать про то, как он испугался за НИКТО и как он, пригнувшись как можно ниже, чтобы ему самому не попало по голове граблями, всей своей силой вытолкнул ЕГО за двери.
«Так вот почему я так ЛЕГКО оказался за дверями…»
Тем утром НИКТО прошёл мимо прапорщика в столовую, а тот – НИЧЕГО. И после произошедшего прапорщик стал относиться к «дедам» поучтивее. В воскресенье утром к каше с противными червями никто не притронулся. Все и на этот раз как решили, что для того, чтобы позавтракать им ВПОЛНЕ хватит хлеба с маслом, кружки чая и ДВУХ сваренных вкрутую яиц. Если в прошлое воскресенье только у одного или ДВУХ все ДВА яйца оказались тухлыми, то остальным, кроме ДВУХ, которым как повезло и которые съели на завтрак по ДВА яйца, досталось по одному тухлому яйцу, то на этот раз у всех были одни тухлые варёные яйца.
«То ли эти сволочи, все из себя такие ПРАВИЛЬНЫЕ, решили нас кормить списанными продуктами? Деньги они
