Вознесение в Шамбалу. Своими глазами. - страница 40

Храм Джокан специализируется на другом. Его настоятель Тупден показал мне помещение, где ламы покрывают золотой краской статуи Будды. Их формуют на соседнем дворике нанятые гончары. Говоря по-нашему, тибетские монастыри и храмы перешли на самофинансирование. Они изготовляют предметы культа, выращивают фрукты и овощи, принимают туристов. Кроме этого, монахи по-прежнему получают подаяния, прежде всего от родственников. Состоятельные люди завещают монастырям часть нажитого имущества.

Неподалеку от монастыря Дрепан находится храм Нечун. Когда-то в нем обитал главный оракул Тибета. Высшие сановники приезжали послушать его предсказания, прежде чем решать какой-то важный вопрос. Теперь там разместилась буддийская семинария. Ее возглавляет Боми Цаба. В 1958 году он вместе с далай-ламой удостоился почетного титула Гэси (знаток богословия). В семинарии проходят десятилетний курс свыше ста наиболее способных молодых лам, рекомендованных монастырями. В программу обучения, кроме религиозных дисциплин, включены и общеобразовательные.

– Бесспорно, в 60–70-х годах ламаизму у нас был нанесен тяжелый удар, – говорит Боми Цанба. – Когда ламой был каждый седьмой тибетец, их, возможно, было слишком много. Но теперь, когда один лама приходится на семьдесят мирян, это, на наш взгляд, слишком мало. Да и семинария при ее нынешней численности не способна быстро возместить нанесенный ущерб. Впрочем, буддизм в Тибете и прежде подвергался гонениям, однако возрождался вновь.

Боми Цанба напомнил о том, как в 838 году узурпатор Ландарма убил своего брата – царя династии Тубо, по указу которого каждые семь семей были обязаны содержать одного монаха. Будучи приверженцем языческой религии бон, Ландарма приказал сбросить в реки буддийские статуи, соскоблить со стен храмов фрески, превратить молельни в коровники, а монахов заставить быть скотобоями (лишать кого-либо жизни считается у буддистов великим грехом).

Когда казалось, что буддизм уже искоренен, один уцелевший лама вымазал сажей белого коня, надел черный плащ на белой подкладке, подстерег Ландарму возле дворца и убил его меткой стрелой. После этого всадник прыгнул в ров с водой, вывернул наизнанку плащ и уже на белом коне в белом одеянии поехал навстречу погоне. Узурпатор был свергнут, а буддизм снова стал государственной религией.

– Вслед за ночью наступает день, – философски заключил беседу Боми Цанба, обратив мое внимание на роспись, украшающую храм главного оракула Тибета. Ее тема – змея, глотающая собственный хвост, символизирует круговорот бытия, взаимосвязь и взаимозависимость прошлого, настоящего и будущего.

Во время моего посещения Тибета в 1955 году там было 150 тысяч лам. Когда я вновь приехал туда сорок лет спустя, эта цифра тоже фигурировала в статистике. Но касалась она числа школьников и студентов. В крае, где практически отсутствовало светское образование, действует 2400 начальных и 80 средних школ. В них учатся на родном языке две трети детей школьного возраста. До полного охвата пока еще далеко. И главная тому помеха – нехватка преподавателей. Их подготовка стала задачей четырех существующих в автономном районе высших учебных заведений, и прежде всего – Тибетского университета.

В 1955 году я побывал в созданной незадолго до этого в Лхасе Школе национальных кадров. Впоследствии ее преобразовали в педагогическое училище, на основе которого в 1985 году был создан Тибетский университет. Почти полторы тысячи его студентов обучаются на физико-математическом, электромеханическом, хозяйственно-экономическом, общественно-политическом и других факультетах. Самый большой из них – факультет тибетского языка и литературы. Ныне все преподаватели университета должны владеть и тибетским, и китайским языками, чтобы читать лекции и вести семинары на любом из них. Каждый год около трехсот выпускников университета пополняют ряды местных учителей.