Рядом с Ольгой Саша вдруг почувствовал то же самое: он становился ровнее и даже добрее, с ней к нему приходило долгожданное состояние душевного равновесия, она даже в чем-то была похожа на его тетю: спокойной уверенностью и знанием цели. Наверное, внутренняя схожесть с Натальей Андреевной, в конце концов, и определила для Саши выбор жены.
Спустя год после свадьбы у них родился первенец – Ваня, еще через два года Варя и, наконец, Ксюша.
Своих детей Александр Ильич обожал.
IV
Доктору Александру Ильичу Головину недавно исполнилось тридцать лет. За последние десять лет он сильно изменился даже внешне. Не так, до неузнаваемости, как меняется мальчик, превращаясь в мужчину, а словно обрастая, как новой одеждой, новыми чертами лица, выражением глаз, другой прической, другими манерами и походкой. Большие карие глаза утратили блеск мечтательной задумчивости, взгляд стал прямой и насмешливый. Некогда длинные, темно-русые волосы были теперь всегда коротко пострижены. Лоб перерезала вертикальная глубокая морщинка, щеки пополнели, подбородок потяжелел. Высокий рост скрадывался расправившимися плечами и образовавшимся небольшим брюшком. Вид стал солиднее, ноги не резали, как прежде, асфальт, будто ножницы, а ступали степенно и неторопливо.
Из прежних друзей у него остались двое или трое, встречался он с ними не часто, но, по-прежнему, любил пофилософствовать. Прежние вспышки беспричинного гнева, кажется, исчезли совсем, но, как дальнее эхо, напоминали о себе некоторой нервозностью и головной болью. Он стал спокойнее, ироничнее и доброжелательней. Под гитару он пел теперь редко, песен больше не писал, но иногда, под настроение, брался за кисть. Редко по воскресеньям, чаще по праздникам ходил с женой в церковь и даже пел для собственного удовольствия и услады души в церковном хоре.
Жена его, Ольга, мало изменилась за это время: не похудела, не потолстела, не подурнела, а, казалось, застыла во времени с той же улыбкой на лице, за которой невозможно было разглядеть ни скрытых мыслей, ни спрятанных чувств.
Дети росли толковыми и послушными.
Новая страсть появилась в жизни Александра Ильича – машины. После того, как отец подарил им на рождение сына машину, он сменил уже три и ездил на новой.
С родителями отношения оставались ровными и отстраненными. Дарья Степановна мучилась этим и винила себя, неизвестно за что, а он обычно говорил, когда звонил:
– Мама, что ты обижаешься? У меня семья, дети, работа. Времени совсем не хватает.
Дарья Степановна думала, что, конечно, можно было бы найти две минуты, чтобы позвонить матери, рассказать о внуках и о работе, просто сказать: «Не беспокойся, у нас все хорошо. Как вы? Мы скучаем», – но молчала и даже про себя оправдывала его: «Что я, в самом деле? Других забот у них что ли нет?»
С отцом он обычно встречался по делу, когда не хватало денег на новую машину или на ремонт. Обычно такие встречи, как игра в пинг-понг, протекали в полусерьзном-полушутливом тоне, а вопросы и ответы напоминали вежливые, нудные, ни к чему не обязывающие приветствия в африканских странах.
– Как дела?
– Нормально. А у вас?
– Хорошо. Как дети?
– Нормально.
– А на работе?
– Все в порядке.
И заканчивались одинаково:
– Приезжайте почаще.
– И вы заходите как-нибудь.
Во время кульминации разговора лицо Александра Ильича расплывалось в просительную улыбку, и он говорил главное:
