60 ударов в секунду у Урсулы, 110 – у Киры. Как спортсмен после долгой трассы, находящий в себе силы для очередного забега, сердце девушки начинало приходить в себя и приводить в порядок тело для нового старта на полосе жизни. Медленно и вяло, оно справлялось со своей функцией лучше, чем зашедшийся в биении орган Киры. Самоубийца приходила в себя…
Кире было больно сидеть в больнице, в окружении тех, кто страдает. Кире было больно осознавать, что подруга могла решиться на глупость из-за их разговора. Кире было больно думать о том, что она возомнила себя психологом. Всё это – глядя в медленно открывающиеся чайные глаза. Из-под вороха одеял девушка смотрела на неё немигающим взглядом, а она пыталась задушить бурю страха и отчаяния, чтобы в порыве горького раскаяния не упасть на колени прямо перед постелью подруги. Должно быть, это продолжалось целую вечность. Она находила в её глазах только непонимание, а в собственных ощущала лишь плеск выливающихся из глубины горьких эмоций. Уж точно, та надеялась умереть и очнуться в другой жизни и не ожидала, проснувшись, увидеть одноклассницу из прошлого.
Горло Киры сдавили слёзы, и она как назло не могла выдавить ни слова, а Урсуле должно быть, говорить было ещё труднее. От этих мыслей она почувствовала новый приступ вины. Они общались глазами, и она совсем ничего не понимала. Потрескавшиеся губы разлепились, но девушка под одеялом набралась решительности быстрее и между её бровями легла складка, когда она задала вопрос, ставший толчком. Ударом, отправившим Киру в падение в пропасть хриплым:
– Who are you?3
***
Сначала врачи ссылались на странные последствия наркоза. Потом оправдывались серьёзными осложнениями после падения. Затем, сводили всё к сотрясению мозга. Наконец объявили, что такие случаи уже были известны науке, но им нужно время, чтобы разобраться. Найти причины…
Причины того, почему девушка в постели не была Урсулой. Её Урсулой. Кира поняла это сразу, как только услышала диагноз врачей: после падения с пятого этажа и получения множественных травм пациентка очнулась после семи часов комы и говорит только на английском языке, а родной язык для неё, всё равно, что русский для иностранца.
Полиция расспрашивала о конфликтах в доме. Врачи интересовались, что могло повлечь такой феномен. Всем нужны были ответы, от прямых вопросов больную спасало только незнание языка.
– Она сказала нам, что хочет учиться за границей. Должно быть, слишком зациклилась на этом, – с перекошенным лицом выдавила мама Урсулы. Наверное, она тоже не чувствовала в личности на кровати связь со своей дочерью. Кто-то подменил её душу, пока она лежала в коме, не иначе. Отец вытянул её в коридор, утешая и принимая рубашкой на груди слёзы любимой. Его собственные глаза были на мокром месте и покраснели: они прилетели прямиком на вечернем рейсе из командировки во Франции. Полиция выкладывала теории. Врачи обсуждали симптомы. Посреди хаоса, который она сама и вызвала, Урсула лежала на кровати с потерянным лицом, и чувствительное сердце Киры сжало тисками угрызения. В этом штормовом океане людей и преследуемых ими целей она была совершенно одна, потому что никто её не понимал или не хотел понимать. Для одних незнание языка было препятствием, для других – оправданием. Кира присела на краешек кровати и на ломанном английском начала то, что вчера утром оборвалось провалом. Разговор по душам.
