– Температуру измеряли?
– А зачем? И так понятно, что высокая. Чувствую себя как батарея отопления.
Я автоматически протянул руку к её лбу, но остановился на полпути. Контракт. Границы. Профессиональные отношения.
– Ты же архитектор, а не врач, – заметила она, видя мою неуверенность. – Но раз уж взялся за техническое сопровождение больного…
Её лоб был действительно горячим. Я невольно задержал ладонь дольше необходимого – кожа мягкая, почти детская. Несколько прядей волос прилипли к влажным вискам.
– Высокая, – констатировал я, убирая руку. – Нужно принимать меры. План действий: жаропонижающее, обильное питьё, покой. Я схожу в аптеку.
– Максим, – она попыталась приподняться на локтях, – ты же не обязан… Контракт не предусматривает…
– Контракт предусматривает совместное проживание девяносто дней, – перебил я. – Трудно жить с человеком, который загнулся на пятый день от недостатка ухода.
Она фыркнула – звук получился сиплый, но искренне весёлый.
– Загнулся? Ты, кстати, иногда говоришь очень по-человечески. Не всё время как архитектурный справочник.
– Болезнь располагает к откровенности. С обеих сторон.
Пока я ходил в аптеку (двадцать минут на поиск ближайшей, ещё десять на разговор с чрезвычайно заботливой аптекаршей, которая выяснила мой семейный статус, род деятельности, диагноз "подружки" и даже уточнила, не хочу ли я заодно презервативы – "для полного выздоровления, молодой человек"), я думал о том, как странно видеть Анну просто Анной. Без камер, без постановочной жизнерадостности, без необходимости каждую секунду быть "на сцене".
Вернувшись с целым арсеналом лекарств (аптекарша, видимо, готовилась к эпидемии), я обнаружил её в той же позе, но с телефоном в руках.
– Пишете пост о болезни? – спросил я, доставая из пакета градусник.
– Отвечаю подписчикам, почему нет контента. Объясняю, что временно вышла из строя главная камера проекта. – Она показала экран. – Смотрите, какие милые комментарии: "Выздоравливай скорее!", "Максим, заботься о нашей Анюте!", "Мы переживаем!".
– Наша Анюта? – переспросил я, невольно улыбаясь.
– Не смейтесь. У меня с подписчиками близкие отношения. Они меня любят и волнуются. В отличие от некоторых соседей, которые строят из себя скорую медицинскую помощь.
– Сейчас я построю из себя строгую медсестру и заставлю вас выпить лекарство.
– Ой, как страшно, – она закашлялась и скорчила гримасу. – Ладно, давайте ваши медикаменты. Только предупреждаю: я очень капризная больная.
– Каким образом?
– Требую особое меню, постоянное внимание и развлечения. Представьте, что вы проектируете спа-комплекс для очень привередливого заказчика с температурой.
– С привередливыми заказчиками я умею работать. Обычно помогает чёткое техническое задание и поэтапная реализация.
– Тогда техническое задание: куриный бульон, мятный чай, интересные разговоры и никаких фотосессий в пижаме. Справитесь?
– Постараюсь соответствовать требованиям проекта.
Следующий час прошёл в странной атмосфере заботливой суеты. Я заварил ей мятный чай с мёдом, приготовил лёгкий суп из того, что нашёл в холодильнике (к счастью, мои базовые навыки выживания включали не только панкейки), и даже попытался развлечь разговором.
– Ты, оказывается, неплохая сиделка, – сказала Анна, устроившись на диване в гостиной под тёплым пледом. – Кто тебя этому учил?
– Логика и практический опыт. Плюс инструкции на упаковках лекарств.
