Временный сосед - страница 15

– А я думала, у всех архитекторов есть секретные курсы по уходу за больными.

– Только по уходу за больными проектами.

Она засмеялась, но тут же закашлялась.

– Не смешите меня, мне больно смеяться. И вообще, раз уж ты сегодня играешь роль личного медбрата, расскажи что-нибудь. Чтобы отвлечь пациентку от страданий.

– О чём рассказать?

– О чём угодно. О работе, о планах, о том, зачем вам деньги за этот эксперимент. Я же, между прочим, до сих пор не знаю, на что они вам.

И вот тут я понял, что у нас есть тема для разговора.

– Ты действительно хочешь знать? – спросил я, устраиваясь в кресле напротив дивана.

– Действительно. Мне же с вами ещё восемьдесят пять дней жить. Хочется понимать, с кем имею дело. Плюс я больная, мне положены развлечения.

Я помолчал, собираясь с мыслями. Обычно о проекте я рассказывал в деловом ключе, для инвесторов и коллег. А тут сидела девушка в пятнистой пижаме, которая искренне интересовалась моими планами.

– Слышали про пожар в посёлке Сосновка? – начал я.

– Конечно. Это же было во всех новостях. Сгорело полпосёлка, люди остались без домов…

– Правильно. Семьдесят три семьи. Из них двадцать восемь – с детьми. Им обещали временное жильё, потом постоянное, но прошло уже восемь месяцев, а они до сих пор живут в вагончиках и съёмных углах.

Анна внимательно слушала, обняв коленки руками.

– И что, государство не помогает?

– Помогает, но медленно. Бюрократия, документооборот, тендеры… Пока всё это процедурно оформится, пройдёт ещё год минимум. А люди хотят домой. Сейчас.

– И ты решила построить им дома? – в её голосе прозвучало что-то, похожее на удивление.

– Не просто построить. Спроектировать принципиально новый тип доступного жилья. Быстровозводимое, но качественное. Энергоэффективное, но недорогое. Красивое, но практичное.

Я встал и начал ходить по комнате – как всегда, когда увлекался темой.

– Видите ли, у нас в стране доступное жильё ассоциируется с уродливыми коробками. Серые, безликие, депрессивные. Как будто небогатые люди не заслуживают красоты. А я считаю, что это неправильно.

– А как должно быть? – Анна приподнялась на диване, и я заметил, что несмотря на болезнь, её глаза горят интересом.

– По-другому. Дома должны быть… живыми. С душой. Представьте: небольшие, но продуманные планировки. Панорамные окна вместо крошечных форточек. Натуральные материалы вместо пластиковых панелей. Зелёные технологии, которые снижают коммунальные расходы.

– Звучит замечательно, но наверняка дорого.

– Вот в том-то и дело, что не должно быть дорого! – Я остановился перед окном, глядя на город. – Я разработал модульную систему. Базовые элементы производятся централизованно, а потом собираются как конструктор. Это снижает стоимость и время строительства в два раза.

– Как ИКЕА, только для домов?

Я повернулся к ней и улыбнулся:

– Примерно так. Но с человеческим лицом.

– И много денег нужно на всё это?

– Пятнадцать миллионов рублей. На первую очередь – десять домов. Если получится, технологию можно тиражировать по всей стране.

Анна молча смотрела на меня, и в её взгляде я видел что-то, чего не ждал. Не скепсис, не равнодушие. Что-то вроде… уважения?

– Поэтому эксперимент, – тихо сказала она. – Пятьсот тысяч – это неплохая сумма для старта.

– Отчасти да. Хотя основные инвесторы уже есть, но нужен определённый запас для непредвиденных расходов.

– А почему именно этот проект? – спросила она. – У вас же успешная практика, вы строите для богатых людей. Зачем переключаться на социальное направление?