Хрусталев частенько посмеивался под хорошее настроение.
– А что, Игорянтий, чем мы хуже Абрамчика Фирковича? Про него-то больше ста лет спорят, никак не могут установить, что там подлинное в его бумагах, а что фонарь полнейший. А я представляю, как потомки будут голову ломать над нашими с тобой рукописями. Хе-хе. Низвицкий, Хрусталев энд Ко. Фабрика по производству загадок истории…
Низвицкий чувствовал, как мысли становятся все медленнее и обрывочнее – сон понемногу накрывал его. Он шумно вздохнул и повернулся на бок – в конце концов, новый день сам найдет решения его сегодняшних проблем. Ведь как-нибудь да будет…
В вечернем воздухе носились едва уловимые запахи осени, которые присущи только центру Москвы, и Джем чувствовал их несмотря на то, что мысли его были заняты совсем другим. Для него многие города имели свой неповторимый аромат – Амстердам, Варшава, Брюссель, Рим, Петербург. И синие московские сумерки, сгущавшиеся с каждой минутой, погружали его в атмосферу, где дыхание еще зеленых бульваров смешивалось с запахами метро из вентиляционных шахт, и все это было остро приправлено вкусным дымком многочисленных ресторанчиков.
Джем прошел по относительно малолюдной Дмитровке и свернул в Столешников переулок, где уже вовсю кипела вечерняя жизнь. «Ягуар» он оставил на Кузнецком мосту возле задней стены Театра оперетты – ему не хотелось подъезжать прямо к ресторану «Арагви». Скорее всего, там трудно было бы найти место для парковки, да и не хотелось лишний раз светить машину из разумной предосторожности.
Они со Степановым больше часа обсуждали сложившуюся ситуацию. Джем реально был взбешен:
– Саня, ну ты прикинь, как они мой номер мобилы вычислили? Я думаю, только у ментов могли. Я следаку его оставил и еще этому молодому мусоренку, который меня опрашивал. И вот смотри, как быстро слили.
Степанов предложил:
– Слушай, раз уж у нас совместный ужин накрылся медным тазом, пойдем хоть по гамбургеру возьмем. На сытый желудок проще думается. Ты-то в «Арагви» поужинаешь, а мне что делать?
Джем вылупил на него глаза:
– Ты что, реально думаешь, я жрать там буду? – но тут же понял сарказм Степанова и усмехнулся. – Саня, ну тебя нафиг…
Степанов улыбнулся:
– Вот, правильно, давай успокаивайся. Нервы надо беречь. Пойдем прогуляемся по Неглинной, я рядом с театральным училищем кафешку знаю, там и перекусим.
Через десять минут они засели в уютном местечке под нехитрым названием «Щепка» и заказали еду. Джем поглядывал в окошко на проезжающие мимо машины и легонько постукивал зажигалкой по деревянной столешнице.
– Вот что ты думаешь делать, Сань? Может надо этих оборотней в погонах притащить на Лубянку и расколоть, кому они сливают ход следствия?
Степанов ухмыльнулся:
– Ага, прямо всю следственную бригаду… Я тебе говорю, успокаивайся. Надо реальный план выработать, а не искрить эмоциями. В конце концов, ничего не произошло из ряда вон выходящего. Подумаешь, встречу назначили. Значит, хотят что-то предложить.
– Почему это? С чего ты так решил?
– Это же элементарно, Ватсон. Источник информации у них и так есть, и поинтереснее, чем ты. Но им нужно что-то, чего они от ментов получить не могут. И они хотят получить это от тебя, раз вышли на контакт. А как получить? Вот и будут предлагать варианты.
Подошла официантка с подносом и аккуратно поставила перед ними глиняные горшочки. Джем приоткрыл крышку на одном, с удовольствием втянул ноздрями запах мясной солянки и тут же взялся за ложку. Степанов последовал его примеру, и несколько минут оба молчали, расправляясь со своими порциями. Джем отстрелялся первым, и откинувшись на спинку стула, предложил:
