– Мне кажется, одной поркой ты не отделаешься, Йохан. Я вынужден тебя повесить.
– Господин капитан фон Гейделиц, – ответил Йохан, – безусловно, это ваше право, наказать меня, если вы считаете, что я нарушил свой долг. Однако, – тут его голос дрогнул, и он продолжил шопотом, как будто его шею уже сдавила веревка, – господин капитан…
Он остановился, прокашлялся и начал заново:
– Однако, господин капитан, вспомните, что вы тоже один из повешенных, однако вы живы, потому что вас выслушали. Я тоже требую, чтобы меня выслушали. Мы с вами воспитывались в одной роте, хотя и в разное время: вы гораздо меня старше. Один из законов роты гласит – если обвиняют одного из нас, он имеет право апеллировать ко всей роте, чтобы рота судила его. Здесь Ивар и Христиан, пусть они тоже судят меня!
Капитан помолчал, раздумывая. Он уже понял, что опять перегнул палку. Йохан, как и любой солдат его роты, был воспитан с понятиями долга и чести и не мог допустить подобного бесчинства. Барон постарался поумерить гнев и сбавить тон.
– Что ж, Йохан, твое требование справедливо. Ты имеешь право на суд роты. Мы обязаны выслушать тебя. Для начала расскажи нам, почему груз до сих пор валяется здесь, на пристани, а не двигается в Авиньон? И особенно расскажи нам, почему груз, за который мы, как известно, отвечаем жизнями, оказался вскрыт?
Йохан приступил к рассказу:
– Слушаюсь, господин капитан. Как вы знаете, я прискакал в Марсель вчера ближе к вечеру. Я задержался так потому, что со мной ехали господа Санториус и Ливи, наши агенты в Ниме.
Капитан кивнул.
– Это мне известно, не тяни время. Почему ящик оказался вскрыт?
– Я к этому и веду. Когда я прискакал в Марсель, я стал искать судно одного из братьев Санчесов. Мне указали на одну из шебек, которая только что прибыла из Барселоны. Я нашел эту шебеку. Она называется «Золотая макрель».
– Что-что? «Макрель»?
– Именно так, господин капитан. «Золотая макрель».
Фон Гейделиц хмыкнув, покрутил головой:
– Надо же. Эта та самая посудина, на которой я был шкипером перед тем, как отправиться в Кенигсберг. Я передал ее братьям Санчесам. Но, продолжай, Йохан.
Тот продолжил:
– Я нашел шебеку и, к своей радости, увидел на палубе Ивара. Он мне сказал, что прибыл еще сутки назад и ждет нас. Я подошел к шкиперу, которого звали Фернандо Санчес…
Фон Гейделиц поднял брови:
– Фернандо? Не Мануэль? Не Макарио?
– Так точно, господин барон. Фернандо.
– Хм. Я слышал, что у братьев Санчесов был двоюродный брат, но в глаза его не видел. Должно быть, это он и есть. Продолжай.
– Я нашел шкипера и потребовал свой груз. Шкипер заявил, что грузом заведует его племянник, Диего, исполняющий обязанности суперкарго. Затем шкипер, сославшись на неотложные дела, исчез. Я разыскал племянника и предъявил письмо, которое для меня написал брат Гуго.
Капитан снова кивнул. Йохан продолжил:
– Этот Диего, племянник шкипера, подтвердил, что действительно имеет на борту груз, который должен передать некому молодому человеку. Суперкарго попросил меня подождать минуту, а сам спустился в каюту. Оттуда он вынес письмо из нашего барселонского консульства. Я издали узнал папирус, по свисавшей печатке. Диего пробежал это письмо глазами, осмотрел меня и заявил, что груз он мне отдать не может. Поскольку я не тот самый молодой человек, внешность которого описана в письме.
– Значит, ты не проявил должной настойчивости, – ядовито заметил фон Гейделиц. – Тебе достаточно было найти шкипера Санчеса и сказать, что ты здесь по поручению дона Раймундо Гомеса.
