Лицо учительницы разгладилось.
– Ладно, романс спеть – это неплохо. Хорошо, я ставлю вас пятым номером.
Вновь испеченные артисты торопливо обсудили репертуар, потом мальчики помчались домой за гитарами, а Лиза с Лерой остались в пустом классе «спеваться».
Выступление их учителям понравилось, и даже директриса усиленно хлопала в ладоши, выказывая свое одобрение.
– Удивительно, – говорила старенькая учительница биологии, тряся седой головой, – и кто бы подумал – Трухина! Такая озорница!
Молодой информатик погладил отпущенную для солидности бородку и с авторитетным видом знающего человека сказал сидевшей рядом с ним школьной секретарше:
– У Легостаевой очень неплохое сопрано. У Трухиной голосок послабее, но очень пластично движется девочка, чувствуется в ней эдакий огонек, – он выразительно щелкнул пальцами. – Хотя, конечно, на занятиях она постоянно вертится, бесконечно у нее какие-то нелепые замечания. Правду говорят, что ее дед – негр? Чувствуется.
Тут он слегка покраснел, потому что секретарша, роскошная женщина лет тридцати пяти, улыбнулась и тесно прижалась к нему круглым аппетитным бедром. Полным страсти голосом она шепнула:
– Лешенька, после концерта спустишься ко мне? Напечатала приказ, а файл куда-то улетел, не найду. Помоги, ты ведь компьютеры лучше всех знаешь.
Чтобы скрыть смущение, информатик громко крикнул: «Молодцы!» и начал изо всех сил аплодировать как раз закончившим петь ребятам. К нему немедленно присоединились остальные, и сияющая Лиза тут же на сцене заявила своим партнерам:
– Грандиозно! У нас есть будущее, и мы не должны хоронить его в дерьме.
Аплодисменты всегда приятны, даже, если аплодируют туго мыслящие и абсолютно отставшие от жизни учителя. Лиза и Лера, внезапно ощутили себя артистками, и у обеих почти одновременно родилось горячее желание создать свою группу. Гоша и Артем отнеслись к этому немного скептически, но не им было противостоять бурному темпераменту Лизы!
Дима, студент МГИМО, с которым Лиза познакомилась в Лиссабоне, узнав об очередной фантазии своей прелестной подружки, поначалу посчитал это блажью и снисходительно заметил:
– Ты представляешь, что это такое – шоу-бизнес? Кто вас будет раскручивать? Думаешь, все эти звезды голосами берут? Их раскручивают – реклама, диски. «Фанеру» делают.
Лиза в ответ на вполне разумные слова приятеля презрительно сощурилась и сердито пожала плечами.
– Ладно тебе, Димка, ты что, типа самый умный? Мне в Лиссабоне один знакомый рассказывал, как они группу создавали. Спелись, пригласили представителя из компании звукозаписи – на Западе все так делают. Им организовали два концерта, записали диск на пробу – диск понравился. Потом они выступали и очень даже круто.
– Так то на диком Западе, Лизок, у нас тут все иначе.
– Иди ты к лешему! Не нравится – можешь мотать к себе домой.
Дима, приехавший к ней вечером после занятий и рассчитывавший задержаться подольше, сильно расстроился.
– Да что ты, Лизанька, я же ничего не говорю! И как там у тех твоих знакомых – получилось что-нибудь с группой?
– Все нормально получилось, правда, потом у них типа там что-то случилось с солисткой, и из-за этого вся группа развалилась, но это уже неважно. Короче, Педро сказал, что все ерунда, главное, чтобы с тебя народ заводился.
Дмитрий неожиданно побледнел, даже голос у него задрожал:
– Какой… какой еще такой Педро?
Лиза небрежно фыркнула, полезла в шкаф за альбомом и вытащила фотографию, на которой они с Педро Хуаресом были сфотографированы на фоне Национального музея старинного искусства.
