Встречи-расставания. О людях и времени, в котором мы живем - страница 20

– Теперь я понимаю, что имела в виду мать Павла, когда говорила мне, что в доме творится непонятно что. Если Павел после смерти являлся отцу и они с ним на пару сидели на лестнице и курили, значит, к ней они уже приходили вдвоем. На самом деле сойдешь с ума. Рассказывали, когда ее уже нашли мертвой, то очень испугались. А вот чего испугались, не знаю.

– Мать Павла в ту ночь умирать не собиралась. Смерть наступила скоропостижно. Как обычно она это делала, перед сном наложила себе на лицо овощную питательную маску. И так с этой маской на лице и преставилась. Живого человека в таком виде случайно встретишь – испугаешься, а уж мертвого и говорить нечего.

Вечером следующего дня неожиданно после долгих лет молчания позвонила жена Павла и зачем-то поинтересовалась, буду ли я завтра в храме. Я ответил, что буду.

– Тогда я зайду, – сказала она.

И действительно пришла. За эти годы она очень изменилась, если бы я не знал, что это она, при встрече мог бы и не узнать. В руках женщина держала раму из-под зеркала. Большую, выкрашенную под золото.

– Вот, вчера зачем-то пошла разбираться в кладовой. Нашла эту раму и подумала, вдруг она вам здесь в храме пригодится.

Отдала ее мне, поклонилась и ушла, не ожидая от меня ответных слов благодарности.

Звонок по телефону:

– Это отец Александр? Очень хорошо! Нам бы бабушку причастить. Да, лежачая, но в своем уме. Верующая? Да, молится постоянно. Я ее к нам сюда из деревни привезла. И там у себя на родине она в церковь ходила. Сама, сама просит, чтобы ее причастили.

Когда? Завтра? Нет, завтра я не смогу. Дел невпроворот. Хорошо, давайте планировать на послезавтра, а накануне вечером мы с вами созвонимся.

На следующий день вечером снова звонок от того же абонента.

– Здравствуйте, батюшка! Это снова я. Да, насчет бабушки. Мы на завтра планировали ее причастить. Да, спасибо. Только, знаете, завтра у меня тоже не получится. Простите, но меня вызывают на работу. Хорошо, как только будет получаться, я вам обязательно позвоню.

Проходит еще неделя. Звонок и знакомый голос:

– Батюшка, а что если завтра? Да, прямо-таки требует, чтобы ее причастили. Спасибо вам большое.

С утра пораньше получаю эсэмэску: «Это снова я по поводу причастия бабушки. Простите, опять ничего не выходит. Я вам перезвоню».

Два дня я жил спокойно, и снова звонок все с того же номера. Беру трубку и задаю вопрос:

– Ну что, завтра, надеюсь, вы будете дома? Надо же нам с вами решить эту проблему и таки причастить вашу бабушку.

Слышу, на том конце провода раздается тяжелый вздох, и все тот же женский голос:

– Как же вы мне надоели с этим вашим причастием!

Я молчу. Понимаю, стоит мне сказать еще хоть слово, и мы с бабушкой узнаем о себе столько неожиданных подробностей, что разумнее всего молчать. Я-то ладно, как-нибудь переживу, а вот бабушке тогда уже точно не видать никакого причастия.

– Ладно, – продолжает голос уже более миролюбиво. – Завтра так завтра. Жду вас ровно в десять утра. Прошу не опаздывать. Да, но и раньше не приходите.

Назавтра ровно в десять утра я уже стоял рядом со входом в их подъезд и нажимал на кнопки домофона. Дверь мне открыла женщина, вопреки моим ожиданиям совсем не молодая. Приветливо улыбаясь, она провела меня в чисто прибранную комнату, где на разложенном диване под одеялом лежала благообразная старушка. На голове ее был повязан новый платочек. Бабушка улыбалась.