Автором второй по значимости своей постройки в Петербурге Доменико Трезини стал случайно. Он представил Петру эскиз здания Двенадцати коллегий, который тому не понравился. Царь объявил конкурс и выбрал победителем немецкого архитектора. Однако тот, видимо, трезво оценив свои силы, отказался от руководства проектом. В результате за работу снова взялся Трезини. И снова он интегрировал в свои чертежи пожелания государя. На этот раз Петр требовал, чтобы дома были соединены галереей наподобие той, что он видел в Париже в зданиях на Королевской площади. (Илл. 5)
Царские капризы, кажется, не то чтобы мешали Трезини – наоборот, скорее они служили для него некой опорой. Во всяком случае, когда швейцарец получил задание спроектировать типовые дома для столицы, он его в общем провалил – работу пришлось перепоручить французу Жан-Батисту Леблону. Причина, скорее всего, в том, что проектирование стандартного дома требует от автора вольной фантазии, умения решать абстрактные задачи.
Надо сказать, что из большинства людей, которые так или иначе занимались в Петербурге того времени архитектурной деятельностью, Трезини был далеко не самым неудачным кадром. По крайней мере, он получил соответствующее образование и даже некоторый опыт практической работы до приезда на берега Невы. Известны случаи, когда руководство проектами в Петербурге пытались поручить мастерам по строительству мельниц. В то же время по крайней мере несколько раз в распоряжении Петра оказывались люди более талантливые и опытные. Скажем, в 1713 году в результате неслыханного для тогдашней России везения строить новую столицу приехал создатель Королевского дворца в Берлине Андреас Шлютер. Однако спустя год после приезда он умер от простуды.
Заметным архитектором в некотором роде стоило бы считать и француза Жан-Батиста Леблона. Хоть он и не построил на родине ничего выдающегося, зато был учеником Андре Ленотра, разбившего сады Версаля. Леблон тоже прожил в Петербурге сравнительно недолго. Считается, что он не выдержал грубого обращения со стороны царя и его ближайшего соратника Александра Меншикова; однако непосредственной причиной его смерти через несколько лет после приезда в Россию тоже стало респираторное заболевание.
Условия жизни в Петербурге в то время сделали недостаток своенравия и умение приспосабливаться, в том числе и к погоде, конкурентными преимуществами. Именно они обеспечили швейцарцу Трезини славу первостроителя города на Неве.
К тому же нет никаких сомнений в исключительных организаторских способностях Трезини. Со временем ему доверяли все больше и больше объектов. В 1716 году он был ответственным за пять строек, в 1724-м – уже за 16. Конечно, Трезини не смог бы лично осуществлять контроль за всеми работами, и у него было довольно много помощников разной квалификации. Некоторым образом это напоминало деятельность архитектурного бюро в наши дни, только компания была не частная: все работники и руководитель находились на довольствии государства.
Надежность швейцарца расположила к нему Петра. В конце концов царь подарил архитектору собственную лодку для того, чтобы переправляться между берегами Невы.
Из множества построек Трезини сохранилась небольшая часть, и именно она сегодня представляет наиболее узнаваемый образ раннего Петербурга: Петропавловская крепость с собором и Петровскими воротами, Летний дворец Петра I в Летнем саду, здание Двенадцати коллегий.
