Джоди Ли: Наверное, ребенку тяжело примириться с мыслью, что мама не будет по тебе скучать?
Марлоу Фин: Она старалась как могла. Я ее не виню.
Джоди Ли: Не многим на вашем месте хватило бы великодушия простить.
Марлоу Фин: Я и не говорила, что прощаю.
Джоди Ли: Вы называете чету Пэк своими родителями. Однако у вас другая фамилия…
Марлоу Фин: Я официально ее изменила.
Джоди Ли: Они приняли вас в семью. Удочерили на законных основаниях. Вырастили. Почему вы решили избавиться от их фамилии?
Марлоу Фин: Не из желания им насолить, если вы об этом.
Джоди Ли: Многие считают по-другому.
Марлоу Фин: [Улыбается] Извините. Это рефлекс. Постоянно улыбаюсь, когда нервничаю. Должно быть, со стороны кажется, будто я психически ненормальная. В общем… я понимаю, почему люди так думают.
Джоди Ли: И вы взяли фамилию Фин…
Марлоу Фин: Да. Агент предложил – точнее, настоял, – чтобы я сменила фамилию, когда мне исполнилось восемнадцать. Сперва я и слышать не хотела. Но потом идея пришлась мне по душе. Глупо, конечно… О чем я только думала? Не знаю. Я была ребенком. Это звучало круто, по-бунтарски, понимаете? Поэтому я сменила фамилию на Фин. В то время я вела переговоры о первых показах в Париже, оттуда все и пошло. Знаю [закатывает глаза], банально до невозможности – модель, впервые приехавшая в Париж, решает примерить на себя что-то французское. Наверное, все в юности совершали ошибки. Хотя не скажу, что сильно жалею.
Джоди Ли: Почему Фин?
Марлоу Фин: На французском это означает «конец».
Джоди Ли: В смысле…
Марлоу Фин: Конец. Занавес.
Джоди Ли: Ладно. Давайте немного отмотаем назад. Вам шесть. Вы не говорите и ничего не помните. Вас берут в приемную семью. У вас сохранились воспоминания о тех первых моментах, днях, неделях… в новой семье?
Марлоу Фин: Многое из того, что произошло в ту ночь – и из-за чего я оказалась в больнице, – как в тумане. Всплывают только разрозненные обрывки. Кто-то накрыл меня одеялом. Помню лицо моей сестры. Как она все время смотрела на меня в больнице. Я не запомнила врачей или медсестер. Зато Айлу помню хорошо.
Джоди Ли: Что именно вы о ней помните?
Марлоу Фин: Она от меня не отходила.
Джоди Ли: Что-нибудь еще?
Марлоу Фин: Нет. Только это. Хотя первый вечер после больницы запомнился довольно отчетливо.
Джоди Ли: Правда?
Марлоу Фин: Это приятное воспоминание. Мы ехали на старом джипе. Вряд ли он еще на ходу. Когда мы приехали в Миннеаполис, уже стемнело, так что я не смогла разглядеть дом. Отец припарковался на подъездной дорожке, затем взял меня на руки и понес внутрь.
Когда он открыл входную дверь, на меня хлынул свет. Ослепительно яркий… Не знаю, действительно ли я все это увидела или мне так запомнилось. Столько света после бесконечной тьмы… Меня словно окутало теплым одеялом.
Все ходили на цыпочках и почти не разговаривали. Будто лишние разговоры могли меня потревожить или напугать. Вместо этого меня накормили восхитительным горячим ужином, который приготовила Мони, моя бабушка…
Джоди Ли: Вам тяжело о ней говорить?
Марлоу Фин: Нет-нет. Все в порядке…
Джоди Ли: Точно?
Марлоу Фин: Да. Помню, как проглотила целую миску риса с наваристым говяжьим бульоном. Потом Мони уложила меня в постель. Кажется, я спала несколько дней. Нет, серьезно. А когда проснулась, Мони сидела рядом и присматривала за мной. Из-под ее руки торчала голова Айлы.
Джоди Ли: Почему вы так расчувствовались при упоминании о Мони, вашей бабушке?
