Она хлопнула дверью и исчезла на неделю.
Без неё в квартире стало тихо, и Ник даже почувствовал облегчение, полностью уйдя в работу. Но через семь дней Аделин вернулась, словно ничего не случилось, заявив, что ей «надо было проверить кое-что через свои связи». Ник смотрел на неё сжав кулаки, разрываясь между желанием прогнать и слабостью перед её уверенностью. В итоге они помирились – но того романтического блеска уже не было. Всё больше походило на борьбу характеров, нежели на любовь.
В фирме у Ника тоже всё шло непросто. Его ум ценили, но сопротивление «общим стандартам» не нравилось начальству. Ник всё ещё пытался продвигать идеи более масштабного генератора. Коллеги порой перешёптывались:
– Ну и мечтатель… Думает, обойдёт весь мировой рынок энергетики.
Ник слышал эти реплики, но не реагировал – внутри лишь крепло упрямое желание доказать обратное.
Однако с каждым днём он сильнее уставал. Казалось, его зажимали со всех сторон. С одной стороны, Аделин со своими планами «крупного бизнеса», с другой – отец, который хоть и без слов, но постоянно предлагал помощь, а сам Ник считал это «ядовитым подарком». И между ними оставалась его собственная мечта и теоретические выкладки, которые он берёг в уме, стараясь избежать чьего-либо контроля.
Скоро Ник оказался перед выбором: фирма предложила ему более стабильную должность, но для этого требовалось подписать контракт о неразглашении, где все открытия, сделанные сотрудниками, становились собственностью компании. Получалось, что если он доведёт свою катушку до реального образца, права окажутся у работодателя. Для Ника это звучало как предательство своих идеалов. Он метался, не зная, выбрать ли наконец стабильную зарплату (которой ему явно не хватало) или остаться с независимостью.
Когда он рассказал об этом Аделин, она посоветовала:
– Подпиши. Если начнёшь качать права, останешься без работы, а значит, снова окажешься в нищете.
Ник чувствовал, как внутри всё клокочет. Он не хотел признавать, что нуждается в её поддержке, но понимал, что совет звучит логично.
В тот же вечер ему позвонил Фрэнк, причём лично. Ник поначалу собирался не отвечать, но в итоге взял трубку. Услышал давно знакомый, слегка охрипший голос:
– Слышал, тебе хотят «связать руки» в этой фирме? Если нужна альтернатива, у меня есть контакт в одном научном университете…
Ник ощутил, как в груди вспыхивает неприязнь. Снова отец «вмешивается»… Он быстро ответил:
– Я уже взрослый и разберусь без твоих университетов.
– Ты и так упираешься, – проговорил Фрэнк. – Хоть предупреждаю: крупные игроки не любят, когда у них что-то отбирают.
Ник не захотел слушать дальше и бросил трубку.
Внутри осталось мерзкое ощущение, будто отец действительно желал помочь, но Ник видел в этом лишь попытку показать власть. В памяти всплывали и отцовские рассказы, что у «двухмакушечных» часто происходят «необъяснимые» вещи, когда они слишком далеко продвигаются. Ник считал это выдумкой, хотя иногда по ночам в квартире мигала лампочка или мелькала за окном странная тень, и он чувствовал мгновенный холодок. «Ерунда, просто паранойя», – твердил себе.
На работе Ник в итоге отказался от неразглашения. Руководство приняло это холодно:
– Тогда извини, мы не можем держать тебя на высокой должности.
Его понизили, урезав оклад. Аделин вспылила:
– Значит, ты окончательно решил похоронить своё будущее?
