Вторая полка - страница 2

Лицо оправдывало пристройку «овал». Настоящий такой овал, без дураков. Глаза – те же два овала. Поменьше, конечно, да и расположены по горизонту. Нос… ну тоже, в принципе, овал, почему нет? Заурядный овал с порами, где отчаянные нарики вполне могли прятать закладки, пока две бордовых овальных щеки, что бесхозные женщины, тяготели к широким плечам. Рот – вот совсем не овал. Казалось бы, всё овал, а рот нет: пол-овала. Только верхняя его часть. Если удастся перевернуть лицо овалом подбородка ввысь, то оно будет улыбаться. А так не улыбается. Или улыбается, если учесть, что улыбку ставили второпях. Она хоть и есть, но работает неправильно. В другую сторону. Значит, теперь это её изюминка: всё радуются вверх, а она вниз.

И она привыкла жить вниз. Ей даже нравилось. Она думала, что нравилось, потому что организм навязывал ей быть выше. Неприлично выше, когда территория комплиментов уходит в зону оскорбления. А её всегда манило вниз, ко всем этим, которым не надо сгибаться при входе в маршрутку, правда, гены их всё равно наклоняют.

Самая привлекательная данность – противоположная имеющейся. Она вот очень хотела иметь всё среднее, но рост и масса страдали манией величия, а она от них. Из среднего получилось лишь с образованием. И получилось средне. Прям как хотела. Ведь желания только так и исполняются: заказываешь носок, тебе его и приносят. Только без пятки, длинный, с мылом и зачем-то просят обвязать вокруг своей шеи.

Она всегда вешала на шею шарф. Тёплый и серый. Предпочла бы, конечно, кулон пусть бы с фианитом, но врач сказала, что металл, пусть бы серебро, при хроническом тонзиллите бесполезен. Лучше шарф. Она купила шарф, хотя откладывала на море. Решила, ну и ладно, она сначала про здоровье, а про отдых потом. Да и нужен ей песок и тот с накаченным прессом, когда жиреющие миндалины остро стремятся к соитию? Воображала, как спрыснет красный шёлк духами, ну теми, что подарили когда-то и на кой-то, их ещё со скрабом и кремом для рук упаковывают да на самое видное место супермаркетов выкладывают, чтобы бережливый и бестолковый мужчинка мимо не прошёл. Такие, с ленивым дозатором. Неважно. В общем, плюнет ароматом на шарф и поедет благоухать на работу. Едва коснётся нотками малины обклеенный витраж остановки, а тут уж такси подъезжает, ну которое маршрутное, «Газель». Будто только её и поджидало. Наконец-то её кто-то ждал. Обычно всегда ждала она. И всегда «Газель».

Она внесёт себя в салон, склонив голову, потому что так надо ей, не из-за того, чтобы спрятаться. Пусть диктует настоящий потолок, а тот, придуманный, заткнётся. Нежно шмякнет охреневший от нечаянной роскоши валидатор. Пройдёт до конца. Всё-таки сможет пройти до конца, ибо водитель будет смиренно ожидать, пока она соизволит усадить себя на дальнее сидение. Там, где слипшиеся кресла позволяют оставить ноги в проходе, а месторождение ног – без отпечатков чужих колен. Откроет сумочку, достанет книжечку.

– Вам красный не идёт, – упрямо повторила продавщица на просьбу дать именно тот шарфик. – У вас лицо красное. Холодное. А шарф красный и тёплый. Поэтому возьмите серый.

– Он холодный? Мне нельзя холодный, у меня…

– Он холодный, но тёплый. Берите.

Она взяла. Духами не брызгала. Он же серый, ему всё равно. А ей стало всё равно на то, что он тёплый.

Она снова ждала маршрутку, надеясь, что ветер не зайдёт дальше угроз, и горло не начнёт перерезать изнутри. Придавливала хлипкую ступеньку, забиралась внутрь, вступала затылком в тесный контакт с потолком. Безучастный валидатор получал своё, она спешила на первое свободное, ибо «Газель», набирая обороты, обещала не щадить ни стариков, ни детей. Резко изменять вертикали не прельщало, поэтому она снова не дошла до конца. Плюхнулась практически тут же. Из сумки достала книжку и провалилась в собственный сюжет. Иногда смотрела в окно на грязные дома и выдохшиеся деревья. Хотела вернуться в страницы, но тут напротив сёл он, в огромных наушниках и с татуировкой у брови, и начал цинично разглядывать её овалы.