Но вот, наконец, я почувствовал, как меня поднимают. Меня поставили на землю, но мешок не сняли. Я простоял так долго, и держали меня совсем не путы, держали меня слова, и были они крепче железа. Несколько раз я пытался представить Луноликого, но опять ничего не получилось. Потом меня кто-то закинул себе на плечо, я подозреваю, что это был Трезор, и понёс. Я понял, что меня несут в дом Сивилы, чтобы поставить второй укол.
Потом Трезор меня поставил на ноги, не снимая мешок с головы. Я снова так долго простоял. И, наконец, мешок с моей головы сорвали. Я вначале ослеп от света свечей, которые меня окружали, и ничего не видел, только тёмные и светлые пятна плыли перед глазами. Зрение потихоньку вернулось ко мне, и я увидел Сивилу, Ража и Агату. Гибидия не было. Я стоял в круге, граница которого была выложена чёрными камнями с нарисованными на них знаками, и посыпана каким-то сухим мхом, и даже один брошенный мною взгляд на этот круг заставил меня задрожать, так сильно было колдовство, пропитавшее его. Они очень постарались, чтобы обезопасить себя от меня.
– Теперь ты не будешь создавать нам затруднений, – прошипела Сивила.
Она читала по книге, держа перед собой руку, повернутую ладонью ко мне. Я снова попытался вспомнить Луноликого, но опять безрезультатно. И в это же время чувствовал, как от слов Сивилы, внутри меня завязывается какой-то узел, и от него поднимается волна страха, перемешанная с яростью. Она пытается сделать из меня своего покорного раба, понял я. Представив вокруг себя стену из светлого воздуха, я тут же сосредоточился на этом узле, и начал его понемногу вытягивать из себя. Сивила не заметила этого, Раж тоже. А Агата вообще мало чего знает, я даже не принимал её в расчёт. Узел мне казался клубком скользких змей, которые при любом моём действии снова пытались сцепиться между собой. Но я не отступал, и узел обмяк. Я не спешил выкинуть его из себя, чтобы не насторожить Сивилу. А ещё у меня в голове промелькнул образ Луноликого, из чего я сделал вывод, что опять могу призывать его. Но я не стал этого делать. У меня было долгих полтора года, чтобы подумать об этом. И я уже не хотел больше встречаться с ним, если только в случае крайней необходимости, если не будет другого выхода. Свои ответы я получу, только не от него. А пока я и сам смогу справиться.
Сивила закрыла книгу и торжествующе посмотрела на меня. Раж её поторопил:
– Начинай. Пока он не совсем восстановился.
Она направила руку на камни, и мох на них вспыхнул, оставив небольшой проход в круг, потом взяла со стола извлекатель, и шагнула ко мне. Раж поднял вверх руки и закрыл глаза, начал что-то бормотать себе под нос. Ну что ж, пора.
Я следил за Сивилой взглядом, и, как только она направила на меня извлекатель, схватил рукой трубку и рывком затянул её к себе. Она моментально зажгла в другой руке пылающий шар, и он припечатался к моей руке, держащей извлекатель. Она, наверное, забыла, что теперь я стал невосприимчивым к боли, но сразу же об этом вспомнила, когда я другой рукой схватил огненный шар и прижал его к извлекателю. Она отдёрнула руку с извлекателем от меня, завизжав от ярости, и попыталась запустить свои когти мне в глаза, но я оттолкнул её со всей силой, и она повалилась на камни. Меня вдруг согнуло пополам, и я увидел верёвки, закручивающиеся у меня перед глазами. Это очнулся Раж. Пришлось вспомнить Луноликого. Это сработало. Раж сразу полетел к окну, сшибая на своём пути горящие свечи. Я не стал искушать судьбу и рванул к дверям. В голове раздался голос Луноликого: « Извлекатель! Возьми его!» Я обернулся, но увидел, как Сивила собрала в своей руке зловещие извивающиеся нити, и понял, что теперь мне и Луноликий не поможет. В два прыжка я перелетел через ступеньки крыльца, помчался в лес, и, не сбавляя скорости, перемахнул через забор. Но даже вырвавшись от них, я бежал и бежал, не чувствуя усталости, подальше от этого проклятого места. Под утро я очутился у трассы, увидел машины и понял, что я свободен.
