Лиза громко всхлипнула и стала вытирать глаза ладонями. Мирон даже головы не поднял, только помотал ею, не сводя взгляда со своих скованных рук.
– Это у тебя – немного не получилось! – выдохнул он. – А у нас – не вышло всё! Я не умею кидать, не могу, наручники не дают. У Ильи было в запасе всего три черепа, он не сообразил, что надо много, а Лиза… Не может она черепа кидать. Она…
Девочка пискнула и вдруг заревела в голос, размазывая по щекам слёзы.
Вадим обернулся: «02:10» – табло всё ещё горело на стене.
– Мирон, Лиза! Да вы чего, а?!
– Ты что, не понял, что мы – не выберемся отсюда! – выкрикнул Мирон. – Нас всех убьют! Вот эти кости… Мы тоже умрём!
– Надо было не дурить, а помогать мне, – отрезал Вадим.
Он сел рядом с Лизой, косясь на неё и не понимая, как утешить.
Помассировал шею. В голове прояснилось, но странное ощущение, что он не может дышать, всё никак не отпускало.
– Кости надо было кидать! Чтобы все вместе! – повторил он сердито.
– Больше-то нас не станет! – выкрикнул Мирон. – Илья – это ж мазохист! Ему же нравится, когда его убивают! Спортивный интерес!
Вадим посмотрел на поникшие плечи Ильи.
– Думаешь, нравится?
– Ну а как ещё?! – истерически взвизгнул Мирон. – Мы же из-за него все погибли!
– Вроде же, это только я погиб? – удивился Вадим.
– В этот раз всё было не так, – помотал головой Мирон. – Одного ты убил, а второй… Он двинул на нас. В общем… мы все. Илья в этот раз – последний. Для разно… – Он запнулся и замолчал.
– Больно было? – спросил Вадим.
– Не помню. Похоже, я раньше вырубился, чем он меня ударил. Лиза, вон, ревёт – наверное, больно.
– Я не… – всхлипнула Лиза. – Я не смогла! Кидать! Кости страшные!
– У неё истерика началась, когда я сунул ей череп. Она завизжала и в ступор… И всё так быстро. А Илья… Гад он. Он кидал немного… Попал даже. Если бы он кидал… Гад!
На Илью Мирон не смотрел, делая вид, что того вообще нет.
– Ты не перегибай палку, – нахмурился Вадим. – Запер нас здесь не Илья. Никто не виноват. И не может быть виноват. Мы сюда не напрашивались, понял?!
Голос сорвался, и Вадим закашлялся, замолчал.
В горле скребло, на глаза наворачивалась какая-то влажная муть. Надо было как-то собраться с мыслями, а времени на раскачку – ёк.
Лиза всё ревела, как водопад. И дрожала. Куртку она где-то посеяла, худые плечи посерели от холода.
Бабушка говорила Вадиму: чем дольше ребёнок плачет, тем труднее его успокоить. Ведь Лиза – они же младше, она же совсем ещё маленькая.
– Лиза, ты это… бросай реветь? – Вадим не умел утешать, и вышло резко и грубо. – Кидать надо тебе, раз Илья не хочет! Надо как-то смочь. Заставить себя. Табло видела? Они опять придут. Надо, чтобы ты смогла кидать, понимаешь?
Лиза промычала что-то неразборчивое, вытирая слёзы. Она вся тряслась. И руки у неё – тоже тряслись.
Как она будет кидать?
– Ей хорошо. Мир оказался такой, как она и думала: я умру, все умрут, – сквозь зубы пошутил Мирон.
Вадим не проникся. Он изучал понурые плечи Ильи.
С ним-то что делать? Послать его на фиг, и самим? Но ведь и ему тошно.
– Илья, иди к нам! – позвал Вадим. – Я понял: бола кидать будешь ты. А Мирон будет тебя держать, чтобы ты не упал. Тебе надо захлестнуть урода за ногу и дёрнуть.
Илья неуверенно заёрзал, привстал, сел.
Вадим понял, что он боится. Такой здоровенный, а трусит посмотреть на хлипкого Мирона, обозвавшего его гадом.
– Ну иди же! – заорал Вадим. – Мирон, скажи ему! – И показал Мирону кулак.
