Я даже не рассердилась: это было так знакомо! Принцесса очень любила спать на уроках. Откровенно говоря, она и аристократические роды постоянно путала, и, кажется, понятия не имела о том, что хлеб пекут из муки, а муку делают из пшеницы. Считала, что булочки и бриоши растут на деревьях. Впрочем, о том, что котлетки мычали и хрюкали, а тушеная птица, возможно, летала по лесу или кудахтала в курятнике, ей старались лишний раз не напоминать, дабы ее высочество не впало в истерику и не объявило голодовку (в детстве, говорят, такое не раз бывало). К счастью, крестьянская душа Сандры к этому факту должна относиться явно проще.
Закрыв окна плотными занавесками, чтобы солнце не разбудило принцессу, я решила немного отдохнуть. С такими событиями и происшествиями немудрено и нервную горячку подхватить, я ведь все же девушка, а не маршал армии! Фрейлины попытались было заикнуться, что они боятся оставаться наедине с ее высочеством, но мне пришлось напомнить, что это их работа, а я вроде как над ними начальник. Нечего мне тут! Они хотят выдать замуж принцессу и прибрать к рукам оставшихся женихов? Да? Так нужно потерпеть немного. Всего-то два месяца у них (и у меня) осталось свободы. Лучше кандидатов мы точно не найдем.
Мне же, в конце концов, нужно было выспаться и искупаться. Голову вымыть — а это не так уж и просто. Матушку навестить ближе к вечеру, узнать, как дела у брата, поболтать с сестренкой. Для нее же стараюсь — чтобы потом на ней не висело клеймо дочери разорившегося игрока. Папенька вроде бы держится… Все обязательно будет хорошо!
Иногда говорят, что не стоит думать о плохом — притягиваешь неприятности. И верить в лучшее тоже не стоит — снова притягиваешь неприятности. Я совершенно забыла про это, и расплата настигла меня гораздо раньше, чем я того бы хотела.
Еще пока я нежилась в горячей ванне с ароматными солями и лениво выбирала мыло — лавандовое или медовое — принесли записку для “Леди Лорье лично в руки”. Я как-то сразу, заранее испугалась — и не зря.
На клочке бумаги корявым почерком Роба было написано: “Отца видели в игорном доме на Чайной розе. Уйти с работы не могу, привезли двух иностранцев и нашего герцога, которые дрались на магической дуэли. Спасай батюшку сама. Твой любимый и единственный брат”.
Про любимого и единственного он написал не зря — чтобы я его не прибила за то, что он не уследил. И про магическую дуэль тоже — знал ведь, паскуда малолетняя, что я была тому свидетелем. Это был довольно прозрачный намек на то, что в дуэли моя вина тоже имеется. Согласна с ним, конечно. Тоже — не уследила.
Ах, как я ненавидела тот самый момент, когда катастрофа уже произошла, и остановить ее нет никакой возможности. Что будет дальше, я прекрасно знала по опыту. Отец будет пить и играть. Мы будем плакать и умолять его пойти домой. Он вначале проиграет все жалование, потом свои часы, запонки и кольца, потом отправится продавать дом, за который мы еще не выплатили после прошлого раза. В ход пойдут и маменькины драгоценности (конечно, фальшивые, откуда у нас деньги на настоящие), и обещание отдать в жены любую из дочерей (к счастью, торговля людьми запрещена в Валлии), и картины, и статуэтки из дома. Потом наступит самое страшное — долговые клятвы. Если часы мы выкупали раз за разом, дочерей его соперники не брали, а дом все равно уже заложен, магически заверенные долговые расписки согласны были брать все. По ним нельзя не заплатить. Даже после смерти должника они подлежат выкупу.
