Высокие ступени - страница 30

так подними же взор:

за каледонской чащей

ты разглядишь вдали

смутный, но настоящий

западный край земли.

Синельников / Россия/

Родился в 1946 году в Ленинграде, в семье, пережившей блокаду. Ранние годы провел в Средней Азии. Известный поэт, автор 36 оригинальных стихотворных сборников, в том числе, однотомника (2004), двухтомника (2006) и вышедшего в издательстве «Художественная литература» изборника «Из семи книг» (2013). Переводчик, главным образом, поэзии Востока. Автор многих статей о поэзии, составитель ряда антологических сборников и хрестоматий. Главный составитель в долгосрочном национальном проекте «Антология русской поэзии». Лауреат многих российских и международных премий, академик РАЕН и Петровской академии.

Старые вещи

«Со склерозом твоим в поединке…»

Со склерозом твоим в поединке

Вновь, ликуя, звенят голоса.

Вечно вертятся эти пластинки,

Прославляя поля и леса.

Блещут лампочки в ёлочной, сизой,

Осыпающей детстве хвое.

Повторяются эти репризы,

Эти песни и шутки в фойе.

С узнаваемым призвуком жести

Репродуктор талдычит своё,

Эхом древних последних известий

Заполняя твоё забытьё.

«Ты видел чугунное било…»

Ты видел чугунное било,

Которое, взмыв тяжело,

Высокую стену сломило,

В чужую квартиру вошло.

И вскоре нацелится снова,

Решительно занесено.

На глушь мирозданья иного

Обрушится с хрустом оно.

На эти семейные ссоры

И радостей общих часы,

На лестницы и коридоры,

И годы лихой полосы.

И этот наполненный снами

И чуткой бессонницей дом,

И все, что ни делалось с нами,

Сейчас опрокинет вверх дном.

Переезд

День свободы и печали,

Вопиющая пылища

На скрежещущем развале

Разорённого жилища.

После всех десятилетий

Пустота и перемена

С тенью юности, из нетей

Возвратившейся мгновенно.

Эти книги и посуда

В переездном ералаше

И неведомо откуда

Голоса родные ваши.

И, конечно, не случайны

Ваши радость и досада,

И открывшиеся тайны,

Знать которых и не надо.

Старые вещи

Среди потёртостей и вмятин

Я отдыхать душой привык.

Красноречив и прост, и внятен

Вещей ветшающих язык.

Всего важней и сердцу мило

То, что досталось с детства мне,

Ещё родителям служило

И недвижимо в тишине.

Любовно тронешь ковш и ножик,

Или в шкафу найдешь лоскут,

И вспять, пройдя незримый обжиг,

Десятилетья потекут.

И новой утвари не надо.

И жизнь не вся ещё прошла,

И постарение – награда,

Прикосновение тепла.

Невеста

Людей ведь нет родных наивней,

Творцов домашнего тепла.

Невесту сообща нашли мне,

Надумав, что пришла пора.

Была красивой, некапризной,

По-детски женственной она,

А дальше пусто, что ни вызнай,

Поскольку уж совсем юна.

Когда бы жить хотел иначе,

Возможно, в этот голос вник.

Пожалуй, нежный и горячий,

И не забуду этот лик.

Ещё и жизнь была ей внове,

Прост разговор накоротке,

Но кашель вдруг и капли крови

На чуть надушенном платке.

Стафф

М.Рахунову

Люблю я Леопольда Стаффа[4],

Который гениев милей,

Как обособленного графа

Среди блестящих королей.

Пусть царственно проходят мимо

Галчинский, Лесмян и Тувим,

Славянской древности незримо

Тень наклонилась лишь над ним.

Припав к родному захолустью,

Он в этой пребывал тени,

И эта смесь безумства с грустью

Больной душе моей сродни.

Да, выходя на берег Леты,

Коснулся многих он сердец,

Ему великие поэты

Успели молвить: «Молодец!»

«Пройдёшь ли по стогнам Белграда…»

Пройдёшь ли по стогнам Белграда,

По тверди булыжин и плит,

И речи славянской услада

Повсюду тебя опьянит.

И нечто поймёшь с полушага,

И чудится: всё горячей,

Всё гуще медовая брага

Медлительных этих речей.

Назад Вперед

Высокие ступени - страница 30

Похожие книги