- Выйди, Эдвин, - велел рыцарь мальчишке. – И проследи, чтобы не беспокоили.
- Да, сэр! – бодро пискнул паж, а потом я услышала шорох падающего полога, и мы с Рэнделом Эдейлом остались одни.
- Какой волшебный подарок этой ночью, - сказал он, протянул руку и откинул капюшон с моей головы.
Я не стала прятаться, хватаясь за капюшон, а посмотрела рыцарю прямо в глаза.
- Возвращаю ваш плащ, - сказала я, стараясь говорить твердо, - и прошу вернуть мои туфли.
Он смотрел на меня долго, словно лаская взглядом. Как будто запоминал каждую черточку моего лица. И я ощущала его взгляд на своих щеках и губах, как прикосновение.
Потом он отошел к сундуку, что стоял у опорного столба, открыл крышку и вынул оттуда мои туфли. Признаться, туфли были достаточно потрепанными, и набойки на каблуках сточились, но рыцарь держал их на ладони, как самое настоящее сокровище.
Я поставила корзину с плащом на ковер, толкнув ее ногой в сторону, и забрала туфли.
- Одной пряжки не хватает, - сказала я, держа туфли за каблуки. – Потрудитесь вернуть.
Он снова вернулся к сундуку и что-то достал оттуда. Сердце мое забилось – сейчас я получу пряжку и… и уйду. И всё, вряд ли нам придется еще хоть раз заговорить.
- Считай, что пряжку я потерял, - сказал сэр Эдейл и положил в каждый мой туфель по неограненному рубину, величиной с голубиное яйцо.
- Что это? – спросила я оторопело, глядя на великолепные камни.
В короне мачехи были южные рубины, но размером с ноготь большого пальца, и они не шли ни в какое сравнение с этими.
- Плата за потерянную пряжку, - объяснил он.
- Моя пряжка была медной, - сказала я угрюмо, - она не стоит так дорого. И я не стою, добрый сэр. Я вообще не продаюсь и не покупаюсь. Вы не потеряли пряжку, вы нацепили ее на перчатку, чтобы похвастаться трофеем.
- Не похвастаться, - возразил он. – Это знак служения моей прекрасной даме.
- Ха! – презрительно скривила я губы, хотя щеки предательски запылали. – Не желаете отдавать по-хорошему, заберу сама.
Его перчатки лежали на лавке, возле тканевой стены, и я, вытряхнув из туфель драгоценные камни, решительно шагнула к лавке и схватила перчатку – ту, на которую была пришита моя пряжка. Сунув туфли под мышку, я попыталась оторвать пряжку, но она были прихвачена намертво вощеными нитками.
- Дайте нож, – потребовала я, но в следующее мгновение рыцарь взял меня за плечо, развернул к себе лицом и крепко поцеловал в губы.
Перчатка сама собой выпала из моих пальцев, а следом упали туфли.
Мы целовались, и мне казалось, что пламя в крови уже захватило меня всю – и я сгораю, таю, как воск в сильных объятиях.
Наконец, он оторвался от меня, но не отпустил, а сказал:
- Я хотел найти тебя после турнира, но раз ты пришла сама... Поедем со мной, и у тебя будут сто рубинов и тысяча золотых пряжек.
«Нет!», - хотела ответить я, но не успела, потому что он опять поцеловал меня – жарко, страстно, и мне пришлось собрать всю волю, чтобы не забыть, что я – девица королевской крови, и не должна идти по стопам своей матери.
Но как помнить о чем-то, если я сгорала в его объятиях вернее, чем на костре. Я совсем задохнулась, когда он прервал поцелуй и коснулся своим лбом моего.
- Когда тебя увидел, - заговорил сэр Эдейл вполголоса, - сначала думал, что это фея появилась из ручья…
Он принялся целовать меня снова – легко касаясь губами моих щек, век, лба. Глаза у него горели, и этот огонь показался мне дьявольски пугающим и… привлекательным. Я уперлась ладонями в широкую мужскую грудь и только и смогла, что выдохнуть:
