— Тебе не кажется, что она что-то задумала? — прошептала я, обращаясь к Олафу и продолжая наблюдать за тем, как Маргела увивается вокруг ректора.
— Кто? — скучающе отозвался бывший кузнец. Он уже успел слегка успокоиться и снова стал прежним, полусонным и слегка заторможенным.
— Принцесса, — пояснила я.
— А-а-а… — Олаф едва только не зевнул от скуки. — Все знают, Ее Высочество в день своего десятилетия публично пообещала, что выйдет за лорда-ректора замуж. — Олаф помолчал пару секунд. То ли собирался с силами, то ли что-то припоминал. А потом добавил скучающе: — Говорят, уже нескольким принцам иноземным отказала.
На этом нам с Олафом пришлось прерваться. Потому что одна из леди, кажется, та самая Нейтан, вышла вперед и заговорила, явно усилив свой голос магией:
— Приветствую вас, адепты, будущее и надежда магического Петара! Вам повезло присутствовать при редчайшем в наше время событии — Отборе невест для дракона Кенсорина диа Дельавейро! Вашего лорда-ректора, — пояснила на всякий случай леди. А то вдруг кто-то еще не знал, кем является Кен-как-его-там. — Поиск Истинной для каждого дракона — важная веха в жизни. Имеющее большое значение событие! И чтобы не ошибиться, чтобы точно найти, распознать в толпе половинку своего сердца, предки разработали целый ритуал, ряд сложных и простых испытаний, позволяющих дракону познакомиться с претендентками…
Леди вещала вдохновенно. Даже глаза прикрыла от удовольствия. А я заскучала. Участвовать в отборе я не собиралась. А потому смысла в присутствии на этом сборище для себя я не видела. Лучше бы учебники почитала в комнате. И то пользы было бы больше.
Каюсь, я отвлеклась от речи драконницы на собственные мысли. В реальность меня вернула внезапная яркая вспышка на возвышении и дружное «Ах!» от особо впечатлительных адептов. Олаф, кажется, задремавший около меня, удивленно хмыкнул себе под нос:
— Ого! Сам канцлер почтил нас вниманием! Кажется, сейчас что-то будет.
Я тоже поняла, что все происходящее — это не просто так. Слишком уж торжествующей, предвкушающей близкую победу была мордашка стоявшей рядом с ректором принцессы. Словно у удава в ожидании сытного обеда.
Вновь прибывший, мужчина уже в годах, с посеребренными сединой висками и морщинами на лице, в дорогом камзоле цвета табачных листьев с золотым шитьем, опирался на трость и слегка прихрамывал. Это обнаружилось, когда он неловко качнулся, осматриваясь по сторонам. А заметив принцесску, поклонился ей:
— Ваше Высочество, позвольте огласить волю вашего батюшки, короля Албрехта? — У меня почему-то сложилось впечатление, что все, сейчас происходящее, было распланировано заранее.
Маргела кивнула. Тогда мужчина неожиданно ловким движением извлек будто ниоткуда свиток, развернувшийся перед ним в воздухе словно живой, прочистил горло и зычно прочел:
— Мы, король Петара Албрехт, повелеваем: наградить нашего верноподданного, лорда Кенсорина диа Дельавейро титулом герцога Шаттра!
Наверное, это что-то да значило. Не только адепты потрясенно вздохнули. Леди, которые стояли у входа в зал вместе с преподавателями, мгновенно подобрались и оценивающе смерили ректора взглядами. Маргела так и лучилась самодовольством. Не иначе как без нее здесь не обошлось. А лицо самого лорда-ректора сначала вытянулось. А потом начало стремительно покрываться черными блестящими чешуйками. Я даже дыхание затаила. Он злится, что ли? Вроде бы титулу должен радоваться, разве не так у аристократов заведено?
