– Эй, брат! Проснись! – сквозь навалившуюся дрёму раздался громкий голос Рослава. – Прости, что разбудил! Но ты так стонешь, будто тебя на раскалённые угли посадили. Что снилось-то?
– Как всегда: море, парус и война! – угрюмо пробурчал Альрик, вытирая тыльной стороной ладони мокрый от пота лоб.
– Ну не скажи! – весело засмеялся княжич. – Мне вот часто жена и сын снятся.
– Но они ж здесь, в хоромах, у тебя под боком! Ты их каждый день видишь! – удивлённо пожал плечами Альрик. – Иль чего опасаешься?
– Ты знаешь, брат, что-то у нас затишье наступило. Боюсь, весна слишком бурной станет!
Молодой ярл увидел, как резко изменилось настроение Рослава. В глазах его появились растерянность и грусть, а руки сами непроизвольно отложили меч на стоящую рядом скамью.
Негромкий стук заставил княжичей одновременно повернуть головы к двери.
С лёгким скрипом она отворилась, пропуская внутрь опочивальни худенького юного отрока. Имени его Альрик не помнил, но точно знал, что это один из малолетних гридей брата Антона.
Ярл с любопытством и улыбкой смотрел на детское лицо, улавливая на нём отпечаток гордости и радости за оказанное княжичем доверие и причастность к происходящим событиям.
– Наш конунг ждёт вас обоих в гридницкой! – чётко выговорил малыш и тяжело вздохнул. – Велел поторопиться!
Так же медленно и осторожно он снова приоткрыл дверь и исчез в переходе.
– Ну вот и началось, – задумчиво произнёс Рослав, поднимаясь на ноги. – Пошли, брат! Видать, что-то важное нам княжич рассказать хочет, коли к себе призывает, не дождавшись вечерней трапезы. Поспешай, не заставляй конунга ждать!
В жарко натопленной гридницкой за огромным столом уже расположились Антон, Бейнир, Флоси, Фроуд и десяток сотских.
Дождавшись, когда братья усядутся на скамьи, княжич заговорил, сопровождая свои слова короткими резкими жестами рук:
– Нынче поутру в крепость на лыжах пришли ратники из дружины князя Гостомысла. Не близок был их путь из Новогорода в Ладогу. Наш князь повелевает мне плыть весной в город Ингельхайм, что стоит на реке Рейн. Там нужно будет встретить его посольство. Оно кружным путём через всю Европу направляется из Византии к императору франков Людовику. После аудиенции у императора наших людей следует забрать на лодью и в целости доставить в Новогород.
Антон замолчал, и в гридницкой наступила долгая тишина. Собравшиеся начальные люди молча оценивали услышанное.
Пришедшая Альрику в голову мысль была о том, что Гостомысл совершенно не знает, где находится этот Ингельхайм, иначе не отправлял бы своего посадника Антона через земли и воды данов и свеев на неведомый Рейн, который впадает в Германское, а не в Варяжское море!
– Что молчите? – подстегнул всех голос Антона. – Иль нечего сказать?
Первым, откашлявшись, заговорил Бьёрн:
– К Ингельхайму в Биармии мы ближе всех. Тут князь Гостомысл прав. Этот поход может оказаться очень трудным и опасным. Он нарушит наши договорённости с конунгами урманов, данов и свеев на будущее лето. Но не плыть никак нельзя. Потому, княже, тебе решать, сколь много людей и драккаров возьмёшь с собой. А говорить более не о чем. Думаю, не согласных со мной нет.
Обведя внимательным взглядом сидящих за столом мужчин, княжич кивком головы разрешил им покинуть гридницкую.
Уже перешагнув через порог, Альрик повернулся и увидел, как Антон охватил голову руками и начал медленно раскачиваться из стороны в сторону.
