— Желаете подставиться под пули, командир? — негромко проговорил приятель.
Эрик сбросил широкую ладонь товарища со своего плеча и выпрямился.
— Временами твоя болтовня так надоедает, что это даже не кажется мне плохой идеей, — насмешливо ответил ему, действительно приходя в себя и уже осознанно осматриваясь по сторонам.
— Хорошая попытка, Кауст, но я тебе не верю! Должно быть, та брюнетка все же запудрила тебе мозги! — в тон ему отозвался Энцо.
— Она мне никто, — спокойно ответил Эрик, не моргнув и глазом.
— Даже так? Что ж, тогда у Кристофа есть неплохие шансы: кажется, она ему понравилась! Когда мы уходили, он намеревался заняться покорением сердца твоей очаровательной прелестницы! — пристально изучая реакцию австрийца на свои слова, произнес приятель.
Взгляд командира потемнел, стал опаснее и злее.
— Не думаю, что у него получится! Она достаточно натерпелась, чтобы не бросаться в объятия голодного до женского внимания мужчины, — старательно изображая равнодушие, произнес Эрик, хотя слова друга покоробили и вызвали непонятную злость и раздражение.
Энцо прищурился, с сомнением глядя ему в глаза, но промолчал, пожал плечами и кивнул в сторону проулка: следовало поторопиться.
На какое-то время Эрик смог вернуть былое хладнокровие, даже пришел к мысли, что, если Кристоф охмурит девчонку и возьмется опекать, – это будет не так уж и плохо и снимет часть ответственности с его плеч.
Однако едва он переступил порог дома и поднялся на второй этаж, и показное спокойствие разлетелось в дребезги — стоило только услышать приторно-ласковые стенания Кристофа у спальни девушки.
— Анечка, прошу тебя, открой эту дверь и прекрати упрямиться. Мы тут уже все извелись, переживая за тебя. Ань, открой, а! Ну, хотя бы ответь мне, хотя бы поешь! — осторожно стучась в запертую дверь, произносил мужчина.
Высокий, широкоплечий блондин с выдающимся носом и идеально постриженными рыжеватыми усами все еще надеялся добиться благосклонности излишне строптивой дамы.
«Аня…значит, это и есть твое имя! А ведь я тогда так и не поинтересовался, так и не узнал, не спросил!» — с досадой подумал Эрик.
— Что здесь происходит? — грубо и резко спросил он.
Кристоф был когда-то разжалован за дуэль, и падение это оказалось болезненным ударом по его самолюбию. Богатый, избалованный, самоуверенный, привыкший к женскому вниманию, он едва уживался с остальными, всем своим видом демонстрируя, что был рожден для куда более важной миссии, чем прозябать в полуразрушенном городишке. Очевидно, девушка должна была стать очередным утешением для его израненной души и… явно его разочаровала.
Кристоф вздрогнул и обернулся, посмотрел на Эрика с досадой и… отвел взгляд. Такая реакция совершенно не устроила австрийца: стоило только представить, что именно могло смутить кого-то вроде Кристофа настолько, чтобы он вот так прятал взгляд.
— Она не открывает! Со вчерашнего дня! — пробубнил он.
— Я просто пошутил, всего лишь досадное недоразумение, но она восприняла мои слова слишком буквально, обиделась, и вот… Я, когда понял, хотел исправить, но вышло только хуже. Запер ее в комнате, а она… подперла ее чем-то с той стороны и теперь даже не ест! — он с силой ударил по двери, на этот раз, явно не сдержавшись.
Что-то в голове австрийца переклинило: сбивчивые и невнятные оправдания дали слишком большой простор для догадок и предположений. Эрик, не задумываясь, ударил солдата по челюсти, разбил губу, но совершенно не удовлетворился видом его крови. Сжатые в кулаки руки действовали против его воли, он ударил Кристофа в грудь дважды, прежде чем тот опомнился и наконец начал отступать и защищаться.
