Лада начала курс лечения.
Ей было сложно, больно, неприятно, но она вдруг взяла себя в руки и стала сражаться за себя. Она поверила мне, что сможет встать. Пила все нужные таблетки, питалась правильно и даже пару раз улыбнулась. А улыбка у нее светлая, но дарит она её окружающим редко… Разве что родителям, которые, конечно, навещали её каждый день и дальше. Они тоже воодушевились тем, что депрессия Лады осталась позади, хотя иногда она плакала от боли и опускала лапки, но оказалась сильной личностью, которая раз за разом брала себя в руки и, закусив до боли губы, снова и снова боролась с болячками.
Прошло полтора месяца.
Раны на её ноге заросли уже,на руке тоже… Осталась лишь спина, но с ней было, конечно, сложнее.
Она стала садиться с чужой помощью, а вставать пока не получалось.
Позднее, ей стало чаще удаваться просто встать и стоять. Долго не могла, но всё же это прогресс и явный показатель того, что не успеют сойти снега нашей зимы, как Лада сделает первые шаги. Снова, в свои двадцать три, девочка учиться ходить…
Завораживающая и пугающая, трогательная картина…
***
— Давай ещё немного попробуем, — сказал я ей, осторожно поднимая с кресла. — Нужно разрабатывать мышцы.
— Я опять не смогу… — почти плакала девушка. — Я устала.
— Сможешь, Лада, — твёрдо сказал я и потянул её за руку, заставляя принять вертикальное положение.
Я контролировал ситуацию. Я знаю, сколько минут можно потратить на тренировки. Лада быстро устаёт и пока падает, но практика поможет ей быстрее восстановиться и вернуться к полноценной жизни. У неё всё ещё впереди.
Лада сделала несколько шагов и тут же начала падать. Я подхватил её за талию, прижав к себе, и не дал упасть. Руки девушки обвили мою шею, она пыталась удержать равновесие.
— Ой… Простите. Я же говорила, что ничего у меня не получается…
Мы встретились взглядами. Я смотрел в её голубые глаза и никак не мог оторваться. Мне не хотелось её отпускать. Пальцы так и сжимали её хрупкое тело.
Хотелось прижаться к её губам своими, узнать, насколько они сладкие и мягкие, очертить линии кончиком языка…
— Доктор? — позвала она меня, когда мы простояли так слишком долго.
Доктор готов нарушить все правила этики. Эта девочка нашла во мне такой отклик, какой давно никто не вызывал. И это далеко не только жалость к красивой девушке и её непростой судьбе… Лада мне нравится. Действительно нравится…
Я уже очень давно не испытывал такого удовольствия от простых объятий.
Словно бы меня обнял ангел.
Словно я школьник и меня обняла девочка, в которую я тайно влюблён…
— Получится, — сморгнул я, чтобы прогнать это наваждение, которое стало брать надо мной власть гораздо чаще, когда мы вот так контактировали с ней во время занятий. Нельзя, Старков, нельзя. Она не для тебя… Стелла в этом вопросе была крайне права. Я ей не пара. — А теперь — отдыхать.
Я поднял её на руки и отнёс к кровати. Осторожно усадил на матрас.
— На сегодня хватит, — сказал я ей. — Но завтра я приду снова. И не отстану, пока ты не станешь ходить сама.
— Зря вы так время на меня тратите… — повторила она почти уже забытую мной фразу.
— Не зря, — ответил я. — Я врач, и это моя работа — спасать жизни и восстанавливать здоровье.
— Кто угодно мог бы меня выхаживать, — резонно отметила Лада. В её глазах плясали какие-то странные огоньки, но эмоций в них я не уловил. Точнее, я видел эти эмоции, но какие они — счесть не смог. То ли озорство, то ли вызов. И чистые слёзы — ей снова было больно, но она всё терпит. — Но вы решили делать это сами.
