Я метнула взглядом молнию. Почти шаровую – так она меня завела своими разговорами, в которых проскакивал настрой не на работу, а на поиск кандидата в достойные мужья.
– А что? – похлопала Лерочка ресницами, – одно другому не мешает! Нужно уже активнее проявлять интерес к мужскому полу. Двадцать четыре – отличный возраст замуж выходить!
– Ну, вот ты первая, а я за тобой! – огрызнулась я, понимая, что зря злюсь, но я нервничала, а поэтому меня всё раздражало вдвойне.
– Договорились! – тут же согласилась подруга, и я поняла, что опять ей проиграла, а поэтому с ужасом осознала факт: Лерочке найти кандидаты в мужья – тьфу. А вот мне придётся постараться, чтобы отыскать достойного.
– К тому же, у тебя есть причины поторопиться! – добила меня подружка.
Да. Причины есть, но вешаться на первого встречного толстосума я не собираюсь. Не в моих правилах.
– Присмотрись к Островскому! – крикнула напоследок Лера и следила за мной коршуном, пока я упаковывалась в лифт и улыбалась ей отрепетированной у зеркала улыбкой.
Вот так начиналась моя новая карьера, что продлилась недолго, но зато довольно весело и с пользой.
2. Глава 2
Приглядываться к Островскому изначально было плохой идеей.
Во-первых, я ему не нравилась, я его раздражала. А когда ко мне относились, как к дивану или пуфику, как к декоративной собачке, что путается под ногами, я становлюсь деревянной. Другими словами, замыкаюсь в себе.
Я не привыкла быть интерьером, куклой, что улыбается и только по команде открывает рот. Ничего нового в подобном статусе нет, но впервые этого требовал человек, для которого я должна была стать правой рукой, всевидящим оком, незаменимым винтиком в механизме его работы.
Умом я понимала: если не справлюсь, Островский погонит меня в три шеи. А поэтому я старалась. Безусловно, я всегда могла вернуться к Петюнину – ещё не поздно. Но для этого нужно было провалиться по всем статьям и окончательно разочаровать Островского. А я, хоть и чувствовала себя не в своей тарелке, сдаваться не собиралась.
Что я не видела в «Скрепочке» у Петюнина? А здесь открывались совершенно другие перспективы, Лерочка права. К тому же, меня очень сильно грела цифра моего оклада. И этот фактор перевешивал всё остальное.
Во-вторых, к Островскому присматриваться было бесполезно: почти сразу стало понятно, что сердце его, мозги и все остальные части тела уже заангажированы совершенно другой блондинкой[1].
Она действовала на него, как красная тряпка на быка. Видимо, именно поэтому надела платье соответствующего цвета, которое выглядело не хуже мулеты в руках опытного матадора.
За ними наблюдать – всё равно что кино смотреть. А поэтому я слегка расслабилась, а позже даже получила укол адреналина, когда делала ставки на аукционе: господин Островский хотел выиграть картину для своей прекрасной дамы, которая на это великое мероприятие пришла в сопровождении другого мужчины.
Я с ужасом, до головокружения, наблюдала, как они швыряются деньгами и мысленно вела подсчёт, как можно найти им другое применение. Ничего с собой поделать не могла – увы.
Лерочка бы сказала: мой рациональный ум не справлялся с бесполезными, на мой взгляд, тратами. Картины и впрямь хороши, но не настолько же?..
Наверное, чтобы не считать чужие деньги и не умирать от ужаса, на что их тратят, надо либо родиться в богатой семье, либо удачно выйти замуж и научиться расставаться с капиталами так же легко, как это делали мужчины. Да и женщины тоже, если уж совсем честно. Но мне эта лёгкость сносила голову. Я чувствовала себя скрягой и жмотихой, хотя, наверное, выглядела, как слегка ошалевшая зайчиха, приготовившаяся к зиме.
