В общем, испытание боем я выдержала, была зачислена в штат и отлично справлялась со своими прямыми обязанностями.
Мы даже притёрлись с господином Островским и научились сосуществовать мирно. В какой-то момент я перестала его раздражать, и он вполне благосклонно отнёсся к моим организаторским талантам. Подозреваю, дело было не только в этом.
Богдан Артёмович был по уши влюблён и других девушек не замечал.
– Какая жалость! – посетовала Лерочка, которая чутко держала руку на моём пульсе и жадно, с интересом слушала мои простецкие новости «с полей». – Такой экземпляр! Такая фактура! И очень нам подходит, заметь!
– На чужой каравай – рот не разевай, – философски заметила я. – Зачем мне чужой мужчина? К тому же, влюблённый? Да и я, честно сказать, не особо им впечатлена. Ну, хороший, да. Красивый – признаю. Но это как смотреть кино, где идёт киношная жизнь, а я нахожусь по другую сторону экрана.
– Ну, ничего! – не унывала подруга. – Окружение у него отличное, глядишь, и нам кто-то подойдёт. Ты главное – смотри в оба, не пропусти!
Я Лерочкины слова слушала в пол-уха. У меня заботы были посерьёзнее, чем искать избранника. В моём понимании мужчина рядом – это по любви, а любовь я себе как бы позволить не могла. Не сейчас. А все отношения по расчёту я считала неправильными. Сказывалось очень правильное воспитание.
Но, как говорят, судьбу не выбирают. А то, что происходит с нами – это череда закономерностей, которые нам только кажутся случайностями.
Ты ничего не ждёшь. Живёшь себе спокойно, работаешь, покрываешься плесенью рутины, и тут приходит очень звонкое слово «вдруг». Дзынь! – и мир переворачивается, меняется, чтобы никогда больше не стать прежним.
Он свалился как снег на голову. Ну, как бы для зимы – вполне нормальное явление, но это не просто снежинки с неба падают, а летит тебе в лоб туго скатанный снежок, и нет никакой возможности увернуться.
– Добрый день, Юлия, – произносит мужчина, что смотрит на меня пристально и благожелательно, – Богдан Артёмович у себя?
Я забываю, как дышать. У меня вообще в голове пусто и оглушающий звон, что выбил напрочь мысли и деловитость. Во мне только чувства – обострённые, жаркие, хаотичные. Я могу только рот беззвучно разевать и смотреть на него, не отрываясь.
Это же Вересов! Вересов! Тот самый!
Я давно себя не ощущала настолько живой. Да и вообще не подозревала, что способна на такие сильные эмоции.
Ответить ему не смогла, а поэтому только кивнула и попыталась сглотнуть. В горле – пустошь, как после ядерного взрыва.
– Замечательно, – улыбнулся Вересов мне так, что я чуть в обморок не грохнулась, и схватился за дверную ручку.
Что я наделала?! Островский же с меня шкуру снимет и на голову напялит, как ночной колпак! Он же сказал не беспокоить и что его ни для кого нет, а я… совсем с ума сошла!
Но возразить или закрыть грудью вход я не успела: Вересов решительно потянул дверь на себя, а я, как загипнотизированная змея, поплелась вслед за ним на полусогнутых ногах. Молча. Дар речи ко мне так и не вернулся.
Господи, я такая идиотка временами… Но, не каждый же день подобное случается? Я ведь тоже не идеал? И у таких, как я, тоже есть слабости. Небольшие и немного, но имеются.
Одна из таких слабостей сейчас уверенно входила в кабинет Островского, а я стояла на пороге и не могла ни слова из себя выдавить. Всё когда-то случается впервые.
