— Девица, называющаяся себя Катей, кто твои родители, где ты родилась? Если знаешь месяц и дату, назови их.
— Седьмое мая одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года, город Выборг. Отец — военный, мама — бухгалтер.
На допросе ведь положено говорить правду, вот я и говорю. Могу и про переезд в Петербург рассказать, и про учебу, и про развод родителей, мне не жалко.
Вальтер сначала оторопел, забавно вытаращился на меня, а затем, натянув былую непроницаемую маску, влепил мне пощечину, такую сильную, что дернулась голова.
— Шутить со мной вздумала? Не советую!
Щека ныла. Хотелось прижать к ней ладонь, успокоить боль, но никак.
— Я не шучу, — плаксиво шмыгнула носом от обиды. — Я не отсюда, я из другого мира.
А, плевать, признаюсь, что попаданка! Хуже себе уже не сделаю, а вот лучше… Тут кто знает.
В пыточной воцарилась вязкая тишина, только потрескивали угли в жаровне. Ну и тихонько подвывала я. Инквизитор мне челюсть вывихнул, болело жутко.
— Развяжи ее! — наконец, обращаясь к палачу, потребовал Вальтер.
Тот с радостью выполнил приказ. Никогда не думала, что скажу такое, но палач — хороший малый, не садист, как парочка прокуроров на табуретках. Просто у него работа такая — людей мучать.
Едва мои пятки коснулись пола, как я очутилась в цепких руках инквизитора. Он вел себя не лучше барышника, не постеснялся даже зубы проверить.
— Белые, целые! — удивленно выдохнул он.
Судя по всему, местные барышни ходили сплошь с угольками.
— Хватит с ней возиться! — нетерпеливо пискнул со своего места блондин. — Плевать, откуда она, главное, чтобы показания нужные дала. А после… Хоть трахните ее, хоть повесьте, мне плевать!
Зато мне не плевать, меня оба варианта не устраивают. Инквизитора, впрочем, тоже. Как женщина я его не возбуждала, а веревке он предпочитал костер. Только вот сейчас на первый план у Вальтера вышло не наказание ведьмы, даже не очернение доброго имени Акселя, а изучение неведомой зверушки, то есть меня. Надо же, ничуть не изменилась за день, а такое внимание!
— Вальтер! — Гарольд покраснел так, что еще немного, взорвется. — Она врет, разве не ясно? Вы опытный инквизитор, должны понимать, ведьмы и не на такую выдумку способны!
Право, не знаю, чем бы все закончилось, если бы тяжелая дверь пыточной в очередной раз не распахнулась, явив солидного лысеющего мужчину в парче и мехах. Одного его взгляда хватило, чтобы спорщики прикусили языки и дружно почтительно склонили головы. Я тоже на всякий случай присела в подобие реверанса.
Взгляд то и дело возвращался к важному господину. Кто же он? В соборе я его не видела, но меха носили исключительно владельцы кресел в первом ряду.
По телу пробежала волна дрожи.
Либо меня сейчас спасут, либо убьют — иного не дано.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
