Он уже понял, к чему я задала этот вопрос, и довольно улыбнулся мне.
Аллиссандр Праэсидиа был главой клана Праэсидиа, которые были мечом нашей Империи. Стражи мира и справедливости — так их называли в народе.
Именно Праэсидиа защищали земли нашего государства от демонических тварей. В их клане выращивали лучших войнов, а Аллиссандр был лучшим среди них.
И Драгор не ладил с ним особенно сильно. Я слышала, когда эти двое сталкивались друг с другом, то неустанно отпускали колкости в адрес друг друга.
Но как моему отцу пришла в голову украсть его дочь?
— При чём здесь Праэ, сестрица? — недоуменно нахмурился Фредерик и пытался узнать, к чему я спрашивала отстраненные вещи, не связанные с игрушкой, про которую хотел узнать брат.
— Думаю, сегодня наш отец так доволен, потому что наша игрушка тесно связана с Праэ, — я мягко улыбнулась и отпила из своего бокала. Я чувствовала подступающий кашель и поспешила его убить в зародыше, чтобы никто не узнал о моём состоянии.
Алые глаза моего отца внимательно следили за мной, и их уголки были приподняты, будто бы он польщен.
— Ты невероятно догадлива, Иоландеа. Вся в меня, — сомнительный комплимент из уст главы был выпущен легко, а я улыбнулась польщенно, скрывая своё состояние, — Проси чего хочешь, дочь. За твою догадливость я выполню твоё желание.
— Это правда? Дочь Аллиссандра? — Фредерик был удивлен, а я увидела довольный кивок Драгора, — Отец, вы поразительны!
— Вы уже решили, отец, как будет воспитываться игрушка? — спросила я, как бы без интереса, откладывая свои приборы в сторону.
Драгор улыбнулся предвкушающее и упер рукой подбородок, смотря, как заядлый охотник на дичь.
— Поделись своими идеями, Иоландеа, — кивнул мне отец, а я поняла, что этот шанс нельзя упускать.
— У меня заканчиваются подопытные для моих ядов. Думаю, в семье Праэсидиа не знают, насколько я изобретательна. И юная Праэ — не исключение, — мечтательно сказала я, — Боль — проводник. Хочу увидеть, как она будет пускать слюни на встрече с нашей Богиней.
Я пропела это ласковым голосом, и отец разразился смехом.
— Хорошо, дочь. Пусть будет по-твоему.
Закончив с обедом, мы с Фредериком вышли в коридор и направились в сторону наших комнат.
Думаю, отец так легко согласился, потому что знал, что мои яды могут сломить человека лучше, чем любые пытки. Медленно сходить с ума и быть заложником своего разума — что может быть лучше?
— Сестрёнка, ты правда хочешь себе эту игрушку? — спросил насупленный Фредерик, а я умилилась его реакции. Он ревновал меня к пленнице.
— Да, она мне интересна, — пожала я плечами и улыбнулась уголками губ.
— О чём вы говорите? — я чувствовала присутствие Лидарис еще до того, как услышала её. И сейчас мы с Фредериком вновь столкнулись с ней, повернувшись одновременно, — Сестра, эта игрушка твоя?
Её милое личико с веснушками исказилось в гримасе зависти, и я улыбнулась от этой её очаровательной черте характера.
Лида завидовала любой завистью другим людям красивой внешности и испытывала садистское удовольствие, когда во время пыток над игрушками они становились менее прекрасными.
Её обычные тёмно-русые волосы и голубые глаза никак не отражали величие Вэрдимиос, и она имела определенный комплекс по этому поводу.
Не зря мы её встретили у столовой, где проходил обед лучших.
— Да, Лидарис, эта игрушка стала теперь моей.
22. 21 Глава.
Я ожидала, что Лида будет ждать Драгора после обеда, чтобы выпросить Аврелию себе для игр, но не думала, что она настолько безумна, чтобы с таким рвением начать осуществлять свои намерения так рано.
