Николай тыльной стороной ладони брезгливо отодвинул от себя стакан, пахнущий рыбой.
– Не похмеляюсь, нет привычки, – отозвался он. – Дайте лучше пепельницу.
– Вон, на подоконнике, – отозвался Дагбаев и опрокинул в рот водку.
Николай поднялся и подошел к зашторенному ситцевым полотном на кольцах окну. В комнате стоял прокисший и прокуренный воздух городского туалета, и Николай, отодвинув, захватанный руками ситец, распахнул окно. Дохнуло свежим воздухом. Николай взял с широкого подоконника, покрытого облупленной, непонятного цвета, краской, тяжелую, синего стекла, пепельницу и посмотрел наружу. За самим домом, всего в нескольких метрах от него, пролегала густая лесополоса, засаженная в два ряда осиной, а также часто наросшими между ними самопальными кленами.
Николай удивился, как низко располагалось окно над землей – снаружи человеку, проходящему мимо, подоконник был бы по пояс.
– Окна специально закрытыми держите – боитесь, что обворуют? – спросил он.
– А что у меня воровать-то? Телевизор – и тот старый-престарый.
Действительно, кроме допотопного «Рекорда», с экраном в ладошку, больше ничего подходящего для воришек тут бы не нашлось – неубранная кровать, закинутая лоскутным, замусоленным одеялом, шкаф, пара стульев и этажерка. Единственной ценностью здесь были, пожалуй, книги в добротных переплетах, которыми была забита вся этажерка сверху донизу и завален верх шкафа, однако ими советское ворье, как правило, увлекались в меньшей степени, чем, например, цацками или богемским хрусталем.
Дагбаев налил себе еще полстакана, выпил, доел оставшиеся пельмени и попросил у Николая сигарету «БТ», пачку которых тот оставил на столе после того, как закурил сам.
Николай разрешил и, заметив, как по лицу Дагбаева расплывается водочная благость, подумал, что его визави к беседе готов.
– Степан Юмжапович, расскажите мне про убийство, которое произошло у вас позавчера, – попросил он.
– Ах, вот оно что, – поморщился Дагбаев. – Так вы не приезжий. А я-то, было, подумал, что вы хотите у меня комнату снять. А еще я подумал – такой видный товарищ и в такой дыре… извините, и на самом на краю города комнату снять собрался. А каков ваш тут интерес?
– Видите ли, Степан Юмжап…
– Не ломайте себе язык, Николай, мы же интеллигентные люди! – перебил его Дагбаев. – Я ведь тоже не лыком шитый, тоже с высшим образованием, тем более что в отделе культуры облисполкома начальником подотдела был. Это меня сейчас так жизнь опустила. Зовите меня просто Степаном. Кстати, откуда вы знаете мое имя, и вообще?
После некоторого раздумья – стоит ли открывать карты? – Николай ответил:
– В убийстве подозревается моя жена…
– Ах, вот оно в чем дело! Сочувствую… – театрально развел руки Дагбаев.
Он некоторое время пристально смотрел на Николая, потирая мочку уха и что-то там себе в уме прикидывая. Потом сказал:
– Но вы же понимаете – тайна следствия. И я могу повторить только то, что уже сказал милиции.
Николай достал кошелек из заднего кармана брюк и выложил на стол червонец. У Дагбаева блеснуло в глазах, но ничем другим какой либо заинтересованности к купюре внешне он себя не выдал, только налил себе в стакан водки и снова выпил. Потом крякнул, зажевал хлебом и, сделав пару глубоких затяжек, заговорил:
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
