Маленькие глазки скопца плутовато блестели.
– Пусть светлый принц не беспокоится. Евнух Птеригионит знает, что делать и как делать.
Довольно убедительно говорил маленький человек, и Бела проникался уверенностью, что план его, подсказанный базилевсом, будет исполнен.
Он отсыпал скопцу серебра, сказал, что по окончании дела даст ещё больше, и велел ему незамедлительно собираться в дорогу.
…Фаркаш и Птеригионит выехали из Золотых ворот Константинополя рано утром, на рассвете. Городские улицы были в этот час пусты. Никакие зеваки не обратили внимания на необычную парочку – трясущегося на ослике маленького евнуха, облачённого в долгую серую хламиду, и рослого усатого угорца в цветастом жупане и высоких сапогах со шпорами, ехавшего верхом на породистом аргамаке[127].
Сперва путь их лежал в Фессалоники. Фаркаш недоумевал и приставал к евнуху с вопросами, зачем они туда едут, ведь Угрия находится совсем в другой стороне. Сделав такой крюк, они только потеряют много времени.
– В Фессалониках нас ждёт одна важная встреча, – коротко отвечал скопец и угрюмо отмалчивался, наотрез отказываясь удовлетворять любопытство угорца.
…Они остановились в одной из таверн на берегу залива Термаикос. Обедали простой бобовой похлебкой и козьим сыром. Быстро утолив голод и выпив чару белого вина, Птеригионит осмотрелся по сторонам.
– Нам нужна одна женщина, гетера[128]. Её зовут Лициния, – обратился он к хозяину таверны. – Не помог бы ты, добрый человек, нам её найти.
– Лициния иногда приходит сюда по вечерам. Но, вообще-то, она теперь служит у одного знатного и богатого человека. Вряд ли она согласится провести ночь с твоим другом. – Пожилой грек с сомнением глянул на Фаркаша.
– Вот тебе серебряная монета, – предложил ему Птеригионит. – Пошли за ней. Скажи, что её очень хочет видеть один старый знакомый.
…Пышногрудая черноволосая гетера, молодая красивая гречанка лет двадцати пяти, евнуха не узнала, Фаркаша же она вовсе никогда ранее не видела. Удивлённо блестели в тусклом свете чадящего светильника на столе глаза цвета южной ночи.
– Что вам от меня надо? Кто вы такие? – спрашивала она. – Откуда вам известно моё имя?
– Не помнишь меня, красавица? – Птеригионит улыбнулся, выставив зубы, чем заставил женщину недовольно поморщиться. – Тогда я тебе напомню. Четыре года назад. Ты была такой же молодой и красивой. Я привёл тебя к одному русскому архонту. Беглому архонту. Его звали Иван Берладник.
Лициния испуганно вскрикнула и прикрыла рукой рот.
– Я вижу, ты вспомнила. Архонт умер однажды утром, после бурной ночи с тобой. Полагаю, ты подсыпала ему в вино какого-нибудь снадобья.
– Это ложь! – воскликнула пылкая гречанка. – Это ты его отравил!
– Я? Да как я мог это сделать? Когда архонт умер, я был уже далеко от Фессалоник. Он послал меня в Галич, хотел разведать, как там обстоят дела. Да и зачем было мне убивать того, кто меня кормил со своего стола? – Хитрый евнух умело плёл свою паутину.
Гетера умолкла, стала беспокойно озираться. Нечего было ей возразить, вспомнила она, как боялась, что заподозрят её в отравлении русского князя.
Меж тем Птеригионит продолжал:
– На твоём месте я бы постарался покинуть Фессалоники. Мало ли что. У некоторых людей цепкая память. У меня есть к тебе предложение. Хорошее предложение. Ты молода, красива, сможешь не одному мужчине вскружить голову.
– Что ты хочешь от меня? – спросила Лициния.
