Глава 11. Челищев.
– Вставайте, хлопцы, подмога пришла. – Разбудил друзей насмешливый голос Федора.
Андрейка открыл глаза и непонимающе уставился на Василия мирно посапывающего под теплым медвежьим одеялом.
– Как так-то, дядя Федя, почему меня-то дежурить не разбудили?
– Так а чего будить-то. Я уже старый, мне спать некогда, а ты ишо парнишка молодой, вона, я слышал, жениться собрался. Вот и спи пока, сил набирайся, а женишься – детишки пойдут, не до сна чай будет.
– Солнце на безоблачном небе уже поднялось довольно высоко и палило по-весеннему нещадно, ветра не было, свежий, твердый как камень снег, слепил глаза. Лошадь мирно хрустела сеном, изредка косясь лиловым глазом на двух окоченевших волков лежащих возле саней. Почти у самой кромки леса было отчетливо видно, как к ним двигаются две подводы, а следом трое всадников. Казаки, наверное? Настроение у Андрейки сразу же испортилось. Он понимал, что уже никуда им не деться от дотошных расспросов. И хорошо, если это будет сотник, его Андрейка немножко знал, неплохой мужик. А коли сам воевода? За себя-то он был спокоен, а вот как поведет себя Васятка, впервые встретившись с «Чеботаем».
Воеводу Кетского острога Бориса Григорьевича Челищева все почему-то называли «Чеботай». Когда Андрейка впервые услышал, то очень удивился. – Странно как-то, рассуждал он, московский столбовой дворянин, полковой воевода, а кличут, словно собаку какую – Чеботаем? Только потом ему объяснили, что название «Чеботай» перешло ему от его отца – Енаклия Чеботая, якобы приходившегося родственником великому татарскому мурзе. Вот и шла теперь путаница. Кое-какие отписки из Москвы приходили то на имя Чеботая, то на Челищева. В общем ерунда, какая-то. Впрочем Андрейку это сильно и не волновало Чеботай, так Чеботай, Челищев пусть Челищев, тоже не плохо. Близко с воеводой Челищевым Андрейка, по понятным причинам, знаком не был. Так видел несколько раз и, всякий раз, ему хотелось поскорее отойти от него в сторону. Непонятно почему, но от воеводы как будто исходила какая-то тревожная, темная сила. От его взгляда у Андрейки, да и не только у него, душа уходила в пятки, хотелось поскорее бежать, куда-нибудь, подальше. Никто, наверное, не помнил, чтобы его широкая как тарелка красная, монголоидная рожа, когда-нибудь, улыбалась. Чтобы кому-то он сказал доброе слово, похвалил. Просто потрепал по плечу. В общем, не было в остроге человека, кто бы относился к нему с любовью и теплотой или даже просто, по-доброму.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
