В это время с другой стороны дороги раздалась команда:
– Огонь!
Раздались выстрелы, закричали раненые, упали убитые.
– Прекратить огонь, брать врагов живыми!
Десятки парисаев выскочили из-за укрытий, набросились на оставшихся в живых аргунцев, смяли их, связали лианами руки за спиной и, изрядно избив, устроили допрос.
Во время допроса к вновь плененным присоединили остальных бежавших, которым посчастливилось не угодить под пули. А потом в сопровождении конвоиров заметно поредевшая колонна отправилась в невесёлый путь – обратно в неволю. По дороге от истощения, ран и побоев умерли ещё более десятка аргунских воинов.
Рассвет измождённые аргунцы встретили на центральной площади небольшого городка в шестидесяти километрах от своей столицы. Несмотря на последние успехи аргунской армии, сейчас эта аргунская земля оставалась глубоким вражеским тылом…
Посреди площади стояли орудия казни.
Недалеко от железной решётки размером три на три метра в специальном «мангале», а точнее, просто яме квадратной формы, разгорались угли. Возле них «колдовали» два исполнителя. Рядом стояли вёдра с водой и ковшики для того, чтобы время от времени заливать излишне разгоревшееся пламя. Вокруг «арены» устанавливали временные трибуны, которые уже начинали заполняться зрителями.
Метрах в двадцати от решётки была вырыта яма, которую по краям обрамляли скользкие стёкла, куда ещё одна группа исполнителей, одетая в прорезиненные комбинезоны, носила плотно закрытые вёдра с чем-то шевелящимся, и сваливала это на дно ямы. Пленным не было видно – что там делают исполнители и их помощники, но они догадывались: в яму сваливают огромных хищных насекомых, обитающих в болотах на западе Арпариса и привезённых оттуда специально для мучительной казни аргунских пленных.
Неожиданно раздался страшный вопль. Один из исполнителей схватился за руку, с ужасом и отвращением отбросив ведро с хищными многоножками в сторону. На его рукаве висела особо крупная особь, каким-то образом сумевшая выползти из ведра, прокусить защитный костюм и впиться в руку. Показалась кровь, многоножка чуть ли не с локоть величиной рвала тело парисая жвалами до тех пор, пока другой исполнитель не пришёл на помощь и не оторвал отвратительное животное. Между тем с ведра, инстинктивно брошенного исполнителем, слетела крышка, а само ведро покатилось к трибунам. Многоножки, как будто не веря освобождению, медленно выползли наружу, но потом мигом разбежались в разные стороны. Истошно заверещала полная дама из первого ряда: одна из хищниц укусила её за ногу. Из казарм выскочил отряд военных и принялся стрелять в отвратительных насекомых, топтать их сапогами, и довольно быстро порядок был наведён. Удивительно, но этот неприятный эпизод не остановил жаждущих крови зевак, и трибуны продолжали заполняться. В основном теми, кто пришёл в аргунские земли за армией Парисая: снабженцы, маркитанты, проститутки, тыловые служащие, писари и штабные. К ним с особой радостью присоединялись выздоравливающие раненые… Местное аргунское население категорически игнорировало подобные зрелища.
Троих пострадавших – исполнителя, полную даму и старика, который приехал издалека полюбоваться казнью и не заметил, как к нему подобралась многоножка и вцепилась в левую кисть, – забрала команда хилеров, но вскоре все трое, перевязанные и принявшие противоядие, вновь восседали на зрительских местах.
