Юрий Бондарев - страница 12
Осенью 1946 года, кроме упомянутых Бондарева, Тендрякова и Сарнова, в Литинститут были приняты также Эдуард Асадов, Владимир Бушин, Виктор Гончаров, Григорий Поженян, Владимир Солоухин, Григорий Фридман (потом он взял себе псевдоним Бакланов), Семён Шуртаков…
К слову, Фридман вскоре стал лучшим другом Бондарева. У них оказалось много общего. Оба воевали в артиллерии, оба неровно дышали к технике (Фридман перед войной учился в авиационном техникуме, а Бондарев, напомню, всю весну 1946 года провёл на подготовительных курсах авиационно-технического института). Что ещё интересно? Так совпало, что летом 1946 года Бондарев и Фридман по отдельности проходили через сито Дроздова. Но если в рассказах Бондарева Дроздов уловил душок «леонид-андреевщины», то главы из романа Фридмана «Три года» ему не понравились натурализмом (по его мнению, молодой автор «охотней обращался к пережиткам, чем жизни»). В общем, с первого захода Фридман творческий конкурс не прошёл. И только после вторичного рассмотрения и обсуждения его рукописи Дроздов сказал, что принять Фридмана можно только в том случае, «если останется свободная вакансия». Ну а потом Бондарев и Фридман оказались в семинаре Фёдора Гладкова.
Я уже приводил фрагмент воспоминаний критика Андрея Туркова с рассказом о том, как Гладков относился к бывшим фронтовикам. Он опасался их самостоятельности. Ведь многие бывшие солдаты и офицеры не собирались подчиняться институтской дисциплине, могли позволить себе и выпивки в самых неожиданных местах, и неблагозвучную лексику, и ругань начальства.
Особенно много хлопот дирекции Литинституа доставлял бывший диверсант Григорий Поженян. Его в войну представляли к званию Героя Советского Союза, но, как впоследствии рассказывал адмирал Ф. Октябрьский, военный совет флота вынужден был отозвать документы, поскольку в ходе Эльтигенского десанта Поженян выбросил за борт политработника. А уже в институте бывший диверсант, как выяснилось, хранил несданный боевой пистолет.
5 ноября 1946 года Гладков потребовал провести с первокурсниками собрание и осудить Поженяна и попавших под его влияние Солоухина, Бушина и Ларина. Я нашёл в архиве протокол того собрания, приведу фрагмент:
«Присутствовало 19 человек (студенты)
Ведёт собрание парторг т. Годенко
Слово предоставляется секретарю партийной организации института т. Соловкину
1. т. Соловкин говорит о случае нарушения студенческой дисциплины, о факте хулиганства, совершённом группой студентов института (Поженян – Фофанова Лариса и др.). Такая безответственность студентов может превратить ин‹ститу›т в „шарашкину фабрику“. т. Соловкин призывает коллектив к критическому обсуждению студенческой дисциплины. Вопрос посещения, особенно по основам марксизма-ленинизма, является серьёзным вопросом, отражающимся на общей успеваемости. Удивление вызывает т. Солоухин, который всегда считался положительным товарищем и его участие является, вероятно, простой случайностью. Руководством института факты нарушения дисциплины воспринимаются с большим беспокойством. т. Соловкин призывает осудить явления непосещения и недисциплинированности. У нас нет неполитического искусства, а тем наиболее в литературе. Активисты – прошу от вас и серьёзности.
2. Выступает директор института т. Гладков. Он говорит – это не случайность (вечеринка и каждое проявление определённых нравов и стремлений). Есть люди, которые уродливо проявляют свой „задор“, вплоть до хулиганств и грубости. т. Поженян своим отношением к учёбе обрёк себя на исключение. Мы поверили Поженяну при поступлении, а он не оправдал себя ни как орденоносец, ни как человек. Солоухин, как, попал случайно. Прежде всего необходимо держать честь института и студента на должной высоте…» (РГАЛИ. Ф. 632. Оп. 2. Д. 886, лл.1–1 об).
Похожие книги
