За солнцем - страница 6

– Почему нельзя? Мы же друзья.

– Никто из моих друзей таких вопросов не задаёт.

Гриз помедлил. А потом объяснил:

– Это потому, что они не видят того, что я вижу.

– Ну так увидь вместо тупых вопросов, – огрызнулся Анкарат, вновь раскручивая ворот.

– Так будет нечестно, – отозвался Гриз невозмутимо.

– Хочешь честно? – Анкарат бросил свою работу, ведро загрохотало о стены колодца, ударилось о воду. – Тогда рассказывай, что случилось с твоими родителями, кто эта баба из пещеры? Что такой великий колдун делал в каньонах?

Гриз побледнел. Рука его дёрнулась к воротнику, но теперь спрятать лицо бы не получилось: одет он был в одну из старых рубашек Анкарата, слишком для Гриза широкую, но зато крепче прежней. Тишину резали стрекот цикад да отголоски шума ремесленных лавок.

Анкарату молчание не понравилось, скребло по рёбрам железным гребнем. И что теперь? Извиниться? Вот ещё. Гриз сам виноват, нечего было лезть.

Вернулся к колодцу и принялся вновь крутить ворот. Хочет – пусть и уходит. Подумаешь, огонь он увидел. Килч-то работать его не берёт! Только гоняет по тупым поручениям вместе с Анкаратом. А значит, никакой Гриз и не колдун, всё наврал.

– Я расскажу.

Пока Гриз говорил, медленно выцеживая слова, солнце сдвинулось. Высохшая тень дерева разрослась, тени сухих плодов потяжелели. Анкарат успел наполнить все четыре бочки, отдыхал, прислонившись к тележке, – а Гриз рассказывал.

Его мать была из семьи торговца. И ничем особенным эта семья не отличалась: отец, мать и дочка. Ничем – кроме печати неудач. Как ни старался торговец скопить денег на дом, вечно их не хватало, что-то подтачивало любое его начинание. Семья жила в странствиях, брела от города к городу, и в каждом новом поселении торговец искал способ разбить печать или хотя бы уйти от судьбы. Но, как и бывает с такими печатями, разрушить её смогла только кровь. Однажды на повозку напали бандиты, убили всех, кроме девочки, что стала в будущем матерью Гриза. Её решили продать – остальные товары были совсем никчёмны.

Но печать и правда разбилась – девочку спасли люди древнего народа и оставили у себя, ведь она родилась в дороге, а значит, слышала Путь. Со временем она и правда научилась слышать, детство подёрнулось пылью, пролитая кровь впиталась в землю. Девочка помнила только, как раскололась печать, переломилась судьба. Ясная жизнь начиналась стуком копыт и голосами нового племени, их шатрами, песнями, заклинаниями.

В новой жизни она подружилась с другой девчонкой, одной из учениц шаманки, по имени Атши. Да так крепко подружилась, что они объявили друг друга сёстрами и не вспоминали о разной крови. Никто не вспоминал.

До того дня, когда племя остановилось возле Медного города. Люди древнего народа без особой причины в города не заходят. Но мать Гриза уговорила Атши сбежать с нею вместе, чтобы взглянуть на ярмарку. Там они встретили отца Гриза – и в племя уже не вернулись.

Атши уговаривала, убеждала, грозила: «Уйдёшь от нас, и печать вернётся», – но любовь разгорелась сильней благодарности за спасение. А названное сестринство оказалось сильнее шаманских клятв.

Кончилось это плохо.

Отец Гриза был контрабандист. Жизнь его окружала весёлая и опасная, яркая и хмельная. Да только Город Старшего Дома – совсем не то, что другие города земли. Когда троица добралась сюда, отца Гриза поймали и заклеймили, отправили работать в каньоны. «Предупреждала тебя», – говорила Атши сестре. Печать и правда вернулась – самая настоящая, вплавленная в запястье её любимого. Мать Гриза только серела, всё больше плакала. Атши тоже было нелегко – без дороги кровь древнего народа темнеет, сгущается ядом безумия. Но ради сестры Атши удерживала сознание ясным, повторяла те ритуалы, что помнила, вырезала охранительные знаки – по стенам и по своей коже.