Антон увидел себя: двадцать лет, весёлый, на крыше с гитарой. Он смотрел на кого-то – на девушку, лицо которой он не помнил… пока не понял: она умерла, а память о ней исчезла.
– Я знал её, – прошептал он. – Но вычеркнул.
Вика увидела, как держит в руках ребёнка. Своего? Чужого? Она не знала – но в сердце возникла боль, будто утрата, о которой она не говорила никогда.
Артём смотрел, как сидит с отцом. Тот курит, смотрит в окно.
– Ты всегда хочешь всё рассчитать, сын.
– Потому что не хочу снова ошибиться.
– Но ты ошибаешься именно поэтому.
Он отвернулся. Зеркало разбилось.
Когда наступила ночь, они разбили лагерь. Но ночь не была ночью.
Звёзды двигались по небу не вверх, а по кругу. Вдруг стало светло – как будто день настал на час. А потом снова темнота. Часы показывали разные минуты у каждого.
– Башня влияет на время, – сказал Артём. – Она его ломает. Не случайно. А чтобы заставить нас…
– Что? – спросил Саша.
– Вспомнить, – ответила Вика.
Тогда из темноты вышел светящийся силуэт.
Нечёткий. Как нарисованный дымом. Он стоял и смотрел. Без глаз, без черт. Только присутствие.
Антон поднялся. Сделал шаг вперёд.
– Кто ты?
Фигура не ответила. Но в голове всех прозвучал голос, словно ветром принесённый:
Вы уже были в Башне. Только забыли. Теперь – вам надо войти иначе.
На рассвете туман снова наполнил лес. Но теперь он светился изнутри – золотистыми сполохами, как дыхание спящего существа.
И в этом тумане, впервые, они увидели её. Башню.
Она не стояла – она пронизывала пространство. Без верха, без стен. Линия света, как разорванная нить, уходящая в небо и под землю.
– Это она, – прошептала Вика.
– Не здание. Состояние, – сказал Артём.
– Мы дошли, – добавил Саша. – Вопрос в том, зачем.
Антон молчал.
Он чувствовал, как внутри начинает шевелиться то, что он забыл. Не мысль. Клятва.
Они стояли на краю.
Башня возвышалась не вверх, а вовнутрь реальности. Там, где пространство сжималось, словно воронка. В центре – тишина. Ни ветра, ни птиц. Только пульсация, похожая на биение сердца.
– Это не строение, – сказал Артём, глядя в пульсирующую глубину. – Это… сознание. Или его след.
– Она ждёт, – прошептала Вика.
Саша подошёл к краю круга.
– Мы идём вместе?
– Нет, – ответил Антон. – Каждый входит один.
Когда Антон сделал шаг – земля исчезла. Не обвалилась, не расступилась. Просто стала внутренним пространством.
Он оказался в пустоте, залитой мягким светом.
Перед ним – он сам.
Но другой: глаза спокойные, движения точные, лицо чуть старше. Он сидел на полу и ждал.
– Ты не помнишь, кем был, – сказал он. – Потому что был тем, кто отказался от памяти, чтобы защитить остальных.
– Остальных?
Вокруг начали появляться силуэты – Вика, Артём, Саша… и ещё сотни лиц. Люди. Все смотрели на него.
– Ты был Хранителем Врат. Но чтобы Стена не прорвалась, ты стер себя.
Он чувствовал, как в груди вспыхивает огонь. Словно узор – символ, пульсирующий.
"Ты не должен вернуться. Ты должен выбрать."
И тогда свет собрался в точку – ключ.
Он взял его – и исчез.
Вика попала в белую комнату, где висели картины. На каждой – ребёнок. Она. В разные годы. И мать. Снова и снова. Некоторые – выдуманные. Некоторые – истинные.
– Ты была Хранительницей Зеркала, – раздался голос. – Ты несла память рода, связанного с Башней. Но предала себя, чтобы забыть.
В зеркале – отражение неба, горящее. Башня падала. Люди бежали. Она стояла одна. С ребёнком на руках.
