— Свое я всегда нахожу, — угрюмо отзывается Лекс. — Поехали.
— К тебе везти?
— Ко мне.
Я судорожно сглатываю, чувствуя себя в ловушке. Я окутана терпким запахом Лекса и так плотно прижата к его груди, что между нами даже миллиметрового зазора нет, и это так странно, так пугающе и так… тепло.
Жар от его раскаленного тела проникает через мою рубашку, и я начинаю дрожать, отогреваясь. Адреналин уже схлынул, и я только сейчас понимаю, что продрогла до костей.
— Пиздец ты дурында, конечно, в гаражах шастать, — качает головой Грин, ловко управляясь с огромной тачкой Лекса. — Прям как Ленка. Но Ленке тринадцать, в ее светлой головешке мозги еще и не ночевали, а ты вроде умной девкой казалась. Зачем смылась, спрашивается?
— Ну, конечно, лучше у вас заложницей сидеть, — огрызаюсь я просто для того, чтобы что-то сказать.
— Лучше, — безэмоционально отвечает Лекс. — Лучше, чем попасться собакам, например. Тут их целая стая бегает, они на прошлой неделе мужика одного загрызли. Тоже ночью по району шарился.
Что?!
— Ты… это правда? — задушенно спрашиваю я.
— Нет, блядь, сказочки тебе рассказываем, — неожиданно жестко отвечает Грин. — Думаешь, почему Ленка получила сегодня по шапке за то, что через гаражи шла? А она по свету шла, не в темноте, как ты шарахалась.
Меня начинает трясти еще сильнее, и до мозга медленно начинает доходить, что могло бы со мной случиться, если бы…
— Куртку дать? — грубовато спрашивает Лекс, видимо, по-своему расценив мою дрожь и постукивание зубов.
— Н-не надо…
Он больше ничего не говорит, и я тоже молчу. В машине тишина, только Грин что-то раздраженно бормочет себе под нос, но так тихо, что слов не разобрать.
В темноте не видно, куда мы едем, поэтому я просто впадаю в какое-то состояние анабиоза, слушая шум двигателя, чужое дыхание и чувствуя, как равномерно вздымается твердая грудь, к которой я прижата.
Я попыталась убежать и проиграла. И за этот проигрыш придется расплачиваться.
Машина тормозит так резко, что мое тело по инерции дергает вперед, и если бы Лекс не держал меня, я бы улетела лбом в переднее сиденье.
— Нежнее, блядь, — раздраженно бросает он Грину. — На своей тачке так по тормозам бить будешь.
— В следующий раз точно поеду на своей, — мрачно обещает Грин. — Я заебался сегодня с вами кататься. Еще и на такси теперь придется домой пиздовать. Терпеть ненавижу.
— Спасибо, — роняет Лекс. — Должен буду.
— Да ладно, забей. Свои же.
Лекс вместе со мной выходит из машины, обменивается рукопожатиями с Грином и ведет меня к подъезду.
Мы остаемся вдвоем. Вдвоем.
И его молчание пугает больше самых страшных угроз.
Я словно в тумане наблюдаю за тем, как мы поднимаемся по лестнице на второй этаж, как Лекс достает ключи из кармана, как открывает тяжелую, будто бронированную дверь, но едва мы заходим в квартиру, где темно и пусто, как я тут же оказываюсь прижатой к стене. Оказываюсь на расстоянии дыхания от разъяренного опасного Лекса.
— Доигралась? — он прикусывает зубами мочку моего уха, а его рука ныряет под мою юбку, жестко сжимая ягодицу.
— Прости! — выпаливаю я отчаянно, пытаясь еще что-то изменить, убедить его, упросить. — Я не должна была! Прости! Я больше не буду! Лекс, пожалуйста!
— Все договоренности отменяются, Ярослава, — я слышу ухмылку в его голосе. — Ты моя. И я буду делать с тобой все, что захочу.
— Но я…
Я не успеваю договорить, потому что все мои возражения он заталкивает мне обратно в рот жадным яростным поцелуем.
