Читать онлайн Оксана Быстрицкая - Зацепка за судьбу

Она летела бизнес-классом в Египет, в Шарм-Эль-Шейх. В самое прекрасное время года – весной. Она была одета по последнему слову моды. Для этого пришлось обежать ни один московский бутик, посоветоваться с подругами, посмотреть самые модные передачи на MTV, и сделать еще массу того, что она в своей жизни и не предполагала делать. Например, ей пришлось ждать две недели в очереди к модному стилисту, чтобы постричься и уложить волосы так, как следовало по законам современной моды. Обычно стрижка не занимала более получаса в парикмахерской по соседству с местом работы. Зачем тратить драгоценное время и что основное – немалые деньги, если можно постричься и купить что-то новое в минимально короткие сроки и с небольшими затратами? Прямо рядом с работой был магазин женской одежды, где цены не кусались, и деловые костюмы были вполне добротными, соответствующими ее положению заведующей кафедрой иностранных языков. Фигура у нее с молодости была стандартного 46 размера, рост четвертый. Так чего напрягаться? А главное для кого? Для себя в этой жизни она еще ничего хорошего не сделала. Хотя после смерти мамы уже шесть лет жила одна. Она всю себя посвятила преподавательской деятельности. С самого начала карьеры так сложилось, что она попала сразу в очень престижный институт. Все однокурсники позавидовали. В основном всех распределили в школы, в лучшем случае с небольшой языковой нагрузкой, а то и просто в группу продленного дня. А ей предложили место преподавателя в ВУЗе! Она знала, что непросто так, но с подружками своими знаниями не делилась. Мама тогда работала в РОНО Октябрьского района на неплохой должности и с хорошими связями. Вот вам и ответ. Конечно, многие догадывались, но точно никто ничего не знал. Она с удовольствием окунулась в преподавание, которое постепенно полностью засосало ее и повергло в глубины педагогики.

До прошлого месяца, апреля, она не попробовала вынырнуть на поверхность, продолжая важно плыть в научных глубинах. Постепенно превращаясь из маленькой рыбешки в акулу педагогики, она так и не изменила своей целеустремленности. Вокруг происходили большие и маленькие перемены в жизни общества, а также друзей и знакомых. Но нашей рыбине было глубоко наплевать на то, что происходит вокруг, кто что имеет, кто где бывает, и кто сколько получает. Она от природы не была завистлива или тщеславна. Ей было спокойно и уютно на достигнутой глубине. Единственное, что она желала, это нырнуть еще чуть-чуть глубже, ну на самую малость, и чтобы сил и здоровья хватило довести дело жизни до логического конца. Каков должен быть этот конец она еще не знала и даже не задумывалась над этим вопросом. Она была все еще самой молодой профессоршей в своей области. В апреле ей исполнилось сорок лет.

– Уважаемые дамы и господа, в течение получаса вам предложат горячий обед, – донеслось из динамика в голове салона.

Она огляделась по сторонам. Бизнес классом летело всего несколько человек. Среди них была только одна дама – она сама. Она улыбнулась и покосилась на соседнее кресло. Там сидел немолодой спортивного телосложения и очень сурового вида господин. «Почему этого „неандертальца“ посадили рядом со мной? – в который уже раз за время полета, подумала она, – мест свободных полно.» Впервые она увидела его в VIP зале вылета, куда проводил ее Антошка. Она тихонько села в уголок и попивая кофе, рассматривала публику. Эти люди были из другого мира. Для них было обычно стричься у стилистов и одеваться в бутиках. Они сидели за столиками, пили вино, водочку или пиво и весело общались, демонстрируя ровные ряды отреставрированных зубов. О реставрации зубов она слышала от Антошки. Он и ей предлагал, но она отказалась. Еще чего, портить зубы! Они у нее не сильно плохие. Лучше, чем у многих ее ровесников. Антошка творил добрые дела, и сам расцветал от этого. Ей не хотелось его огорчать или обижать, поэтому она и побывала в салонах и бутиках и летела теперь бизнес классом через VIP зал. Единственным, от чего она отказалась наотрез, был пятизвездочный отель клубного класса. Жить 10 дней она будет в четырех звездах. Это более, чем достаточно для первого в жизни заграничного отдыха. Антошка не настаивал. Пусть будет так, как она хочет. На том и порешили.

«Неандерталец» сидел за соседним столиком в зале вылета. Он сразу чем-то необъяснимо зацепил ее. Ни поразил, ни привлек, а именно зацепил. Ей захотелось все время держать его в поле зрения. Смотреть неотрывно не позволяло воспитание, поэтому она наблюдала за ним сквозь опущенные ресницы, делая вид, что читает газету. Он сидел за столом, закинув ногу на ногу, курил сигару и смотрел телевизор, висевший над стойкой бара. Там показывали соревнования по теннису среди юниоров. Спорт она не любила и не понимала, как можно часами смотреть какие-то выступления или матчи. «Наверное, он бывший спортсмен, – подумала она, – до спортсмена нынешнего не дотягивает – возраст вышел.» На вид ему можно было дать лет 38—40, но складки у губ и у глаз говорили, что ему за сорок, может быть даже за сорок пять. Когда объявили посадку, он поднялся со своего места, и она с неожиданным облегчением поняла, что он тоже летит в Египет. «Ерунда какая-то, – мелькнуло в голове, – какая мне разница, куда он летит?» Он подошел к бармену расплатиться и вдруг широко улыбнулся ей. То, что он улыбнулся именно ей не вызывало сомнений, возле барной стойки больше никого не было. Она гордо вскинула голову и резко направилась к выходу на посадку. «Еще он улыбаться мне будет! Каков! Улыбка получилась ужасной, уважаемый. В вашем возрасте, не стоит прибегать к альтернативной реставрации путем брэкитирования зубов,» – агрессивно подумала она и даже сверкнула глазами в его сторону. К счастью он все еще разговаривал с барменом, а то упал бы замертво от этого взгляда, как пить дать.

После довольно сытного обеда стюардесса предложила кофе и булочки с маком. Она с удовольствием надкусила булочку и приготовилась смаковать кофе…

– Не стоит травиться после обеда, – подал голос «неандерталец».

– Что-о-о? – от неожиданности она чуть не расплескала кофе на модный льняной костюм.

– Я говорю, не надо злоупотреблять мучным. Вы уже съели две булки. Этого на обед более, чем достаточно.

– Но вы же сами.., – пролепетала она.

– Я – мужчина. Мне можно. А вам следует беречь фигуру, а то она может подвести в самый ответственный момент. Женщины с рождения расположены к полноте.

Она растерялась. Вроде бы и не маленькая, а как вести себя и что говорить в данной конкретной ситуации, не знала.

Самолет начал снижение, стюардесса объявила о погоде в аэропорту назначения и пожелала всего доброго. Ее рабочее время на борту на этом закончилось. Нашу научную рыбку вдруг резко затошнило в глубинах воздушного океана. Она откинулась на спинку сидения и закрыла глаза, стараясь взять себя в руки. Ее тошнило от страха. Так бывало всегда, с детства, она очень боялась разбиться именно во время снижения.

– Успокойтесь, мы скоро сядем, – неожиданно мягко проговорил сосед, – это зацепка за ваш страх, только и всего.

Она даже не повернула головы в его сторону, когда почувствовала, как его твердая ладонь мягко прикрыла ее судорожно вцепившуюся в ручку кресла кисть.

Он летел бизнес классом в Шарм-Эль-Шейх впервые. Не впервые бизнес классом, а впервые в Египет. Он не любил арабов и арабские страны. Не потому, что был националистом, нет, просто последние пятнадцать лет он жил в самом, по его мнению, цивилизованном обществе, чем несказанно гордился, а значит, не хотел ничего, что могло бы быть как-то не на уровне его понимания о цивилизации. Но в этот раз никто не спрашивал о его желании лететь в Египет, его попросили, а он не смог и не захотел отказаться, тем более, что последний раз он отдыхал на море в раскаленном и не особо цивильном Сочи более 15 лет назад. С тех пор жизнь наладилась. Вспоминать свои годы жизни в «совке» он не любил и старался, как можно реже, общаться с бывшими согражданами. Не всегда все зависело от его желания, но он стремительно шел по своему пути. В том, что это его путь, он был абсолютно уверен.

Самолет был забит до отказа. Новые и не очень новые русские вылетали на первый весенний отдых после длительной, холодной зимы. В бизнес-классе, правда, сидели не русские, а арабы, скорее всего «бизнеса», и эта дамочка. В салоне было прохладно, и подавали виски. «Прямо, как на Западе» – подумал он, разглядывая сексапильную стюардессу. Пятнадцать лет назад он в последний раз сошел с трапа самолета Аэрофлота и надеялся больше никогда не ступить на советский борт. Пятнадцать лет назад, казалось, все было в последний раз. Ан, нет, жизнь выкидывает свои фортели. Последние пять лет он ведет дела с россиянами, как это не парадоксально.

Он попросил принести еще виски и с удовольствием наблюдал, как бортпроводница идет по проходу, умело виляя бедрами. «Все при ней! Где только Аэрофлот набирает таких красавиц?» Он улыбался своим мыслям, и ему показалось, что эта дамочка, сидящая рядом, их прочла. Она неожиданно оторвалась от газеты, которую с завидным упорством читала всю дорогу и как бы ненароком бросила на него взгляд. Он несколько смутился и отвернулся к окну. Стюардесса принесла напиток и поинтересовалась, не хочет ли мистер еще чего-нибудь. Но мистер ничего не ответил, она же все равно не могла ему дать то, что он хотел здесь и сейчас. Он снова углубился в воспоминания. Он давно не вспоминал и практически ничего не чувствовал. Это тоже было частью его пути. Но сейчас ему надо было вспомнить все. Он четко осознал желание вспоминать в VIP зале, когда зачем-то улыбнулся дамочке.

Нельзя сказать, чтобы он все забыл. Нет, просто запретил себе вспоминать. Он научился жить здесь и сейчас. А это было не просто. Прошлое ушло очень далеко, в неведомые глубины сознания, а о будущем надо думать потом, когда оно наступит. Так объяснял Учитель, и он ему безгранично верил. Если бы не Учитель, что было бы с ним сейчас неизвестно. Да и было бы что-то? Он прикрыл глаза. До обеда оставалось еще как минимум полчаса, он вполне успеет все разложить по полочкам. Начинать надо сначала. А где начало? Конечно в детстве. Детство неразрывно связано с мамой и Стасом. Они жили в коммунальной квартире, выходящей окнами прямо на Садовое кольцо. Квартира была большая, но жили в ней только две семьи: он с мамой, занимавшие две комнаты, и семья алкашей, занимавшая три комнаты. Как так получилось, что в 157 метровой квартире в самом центре Москвы основную площадь занимали потомственные алкоголики, никто не ведал. Членом этой семьи был сын Стас, который числился на родительской территории, а фактически жил у соседей. Со Стасом связаны все теплые воспоминания детства, и молодости… Он открыл глаза. «Нет, так нельзя. Надо взять себя в руки. Только факты. Так легче. Как, оказывается, тяжелы, могут быть воспоминания». Его мама Анна Ильинична добровольно взяла на себя обязанности Стасовой няньки, как только его принесли из роддома. Стасовы родственники «нажрались» по поводу, а мальчика надо было купать и кормить. У нее был свой полугодовалый сын. Что один, что два, не велика разница! Справиться с двумя для молодой здоровой женщины было не проблемой. И она справлялась. Стасовы родители не возражали. Да и как они могли возражать, если неделями не приходили домой, а если и приходили, то только, чтобы помыться и проверить, заперты ли комнаты. «Так, про этих – всё!» Стас рос шаловливым, но на редкость послушным и добрым, более добрым, чем он сам. Они вместе ходили в сад, в школу, вместе гуляли и занимались спортом и оба очень сильно любили маму Анну Ильиничну.